Исторические очерки состояния Византийско–восточной церкви от конца XI до середины XV века От начала Крестовых походов до падения Константинополя в 1453 г. [Алексей Петрович Лебедев] (fb2) читать постранично, страница - 5

рассказ греческого историка. Папа не ошибался, когда говорил, что за эти поступки греки возненавидят латинян, как псов. Греки глубоко были возмущены насилиями и неуважением к их религиозным убеждениям со стороны латинян! И в самом деле, как было не возмущаться? По мнению одного новейшего историка, «это завоевание Константинополя латинянами вело за собою величайшие изменения в положении греческого народа, как никакое другое событие. Господство римского права и гражданских учреждений теперь подорвано на Востоке, и отсюда‑то, по нему, должно производить все позднейшие печальные и неблагоприятные явления в отношении византийского царства, православной Церкви и греческой нации».^[23] Видя странное поведение своих западных собратий во Христе, Никита Хониат восклицал, обращая внимание своих современников на события в Константинополе: смотрите, таковы‑то латиняне, «этот народ, который считает себя более благочестивым и праведным, более точным блюстителем Христовых заповедей, чем греки; вот эти ревнители, поднявшие на рамена свой Крест; они, — замечает Хониат, — оказались полнейшими лицемерами».^[24] Без сомнения, под влиянием сознания тяжести бедствий, каким подвергли латиняне византийцев, под предлогом освобождения Св. Земли, этот историк прямо и решительно заявляет: «Непомерная ненависть к нам латинян и крайнее несогласие наше с ними не допускают между нами ни на одну минуту мысли о дружелюбии».^[25] От латинян греки стали ожидать только одного худого и притом в высшей степени: «Какого самого ужасного зла не сделают люди, — говорит Никита о латинянах, — которые собрали в своем сердце такую злобу к грекам, какой никогда не имел сам древний змей, враг рода человеческого?»^[26] После этого можно ли было ожидать, чтобы разъединение Церкви христианской, совершившееся в XI в., пришло снова к целостности, уврачевалось в века, последующие за этим печальным событием? И не греки тому виною!

Лишь только совершился факт завоевания Константинополя латинянами, как начался ряд мер, направленных к стеснению и подавлению православной веры и Церкви; и это продолжалось во все более чем пятидесятилетнее правление латинских императоров в Константинополе. Оказалось, что сам папа Иннокентий лишь исполнял пустую формальность, когда порицал крестоносцев за взятие Византии; в душе же он был рад такому событию и восхищался возможностью важных религиозных последствий. Эти свои задушевные мысли Иннокентий выразил в письме на имя епископов и аббатов, бывших в среде крестоносцев в Константинополе. Папа патетически писал: «В Писании сказано, Бог пременяет времена и поставляет царства; в наше время, к нашей радости, это, видимо, исполняется на царстве Греческом. Бог передал Византийскую империю от гордых — смиренным, от неповинующихся — послушным, от отделившихся — верным сынам Церкви, т. е. от греков — латинянам».^[27] В другом письме на Восток папа выражает надежду, что с завоеванием Константинополя обратятся к римской вере не только византийцы, но и Иерусалим с Александрийской церковью.^[28] С этой целью Иннокентий делает распоряжения, которые грозили опасностью и вере, и церкви Греческой. Еще в том же году, когда совершилось занятие Константинополя западными, папа предписывал поставить в Константинополе священников и клириков для исполнения латинского богослужения; при этом папа внушительно замечал, что было бы достойно порицания оставаться без богослужения по римскому обряду там, где, быть может, латинскому народу навсегда суждено оставаться властителем.^[29] Под влиянием таких идей, латинский патриарх в Константинополе, которого поспешили поставить западные, приходит скоро к вопросу: уж не следует ли насильственно обратить греков к латинству? С этим вопросом патриарх адресуется к Иннокентию. На первый раз папа отвечает на этот вопрос не совсем определенно, но во всяком случае с явным наклонением в пользу положительного решения предложенного ему вопроса. Иннокентий писал патриарху: «Если греки не могут быть отклонены тобой от их богослужения и от их совершения таинств, то оставь им и то и другое, — пока я по зрелом размышлении не положу относительно этого дела чтолибо другое».^[30] Этого зрелого размышления недолго ждали греки со стороны папы. В 1213 г. возгорелось сильное гонение на греческих христиан со стороны латинян. Это гонение получило особенную напряженность по прибытии в Константинополь папского легата Пелагия (кардинала, епископа Альбанского), поразившего греков как своею надменностью, так и пышностью свиты, блиставшей пурпуровым цветом одежды, на который, по понятию туземцев, имели исключительное право только императоры. Он начал свою деятельность угрозами и преследованием всех, отказавшихся повиноваться уставам Римской