Землетрясение. Головокружение [Лазарь Викторович Карелин] (fb2) читать постранично, страница - 3

девятнадцатый что сюда притащит?»

— Я вижу, вам весело, коллега? — Человек, утонувший в боярском кресле, наконец поднял на Леонида глаза. — А мне вот, читая эти бумажки, плакать захотелось. — На директорском столе внавал лежали папки документов, приметил Леонид и продукцию своего отде^ла, аккуратно переплетённые сценарии, которые чуть было не начали снимать.

Директор поднялся, раскинул руки, потягиваясь. Во ^все глаза смотрел на него Леонид. Такого директора он УЖ никак не ожидал здесь увидеть. Солидный? Представительный? Из недавних подполковников? Всё это не приникало к человеку, вставшему сейчас перед ним, чтобы в свою очередь откровенно пристально рассмотреть ^его, Леонида. И чему‑то вдруг улыбнуться, чуть закосив ^синими глазами. Чему? Мальчишка, мол, перед тобой? Какой‑то встрёпанный длинноногий тип, по–киношному небрежно и пёстро одетый? Ну смотри, смотри. А сам‑то каков?

А сам он был вот каков… Лицо простецкое, нос уточкой, глаза маленькие, кругленькие, только тем и хороша, что синие, из глубины синие. Такая синева блёкнет ^с годами, у этого не поблёкла. Сколько ему? Да лет уже сорок. Может, чуть больше, может, чуть меньше. Крепок. Не очень высок, но строен, с прочно–сухими плечами, с тяжеловатой шеей. Из спортсменов? Из кадровых ^военных? А может, из артистов? Ничего про него не угадаешь. Да вот и лицо вдруг стало не таким уж простецким. Лукавый веерок морщинок у глаз, да и губы не по-простецки ужаты. Кто ты? Каков ты? Умён или глуп, простодушен или хитёр, зол или добр? Смотришь на человека, на его нос, лоб, плечи и руки, а думаешь про то, что у него сокрыто там, в голове, в сердце.

Леонид верил в свою способность с первого взгляда распознавать человека. Как‑то так выходило, что самонадеянность его ещё не была посрамлена. Случая ещё такого не представилось. И Леонид уверовал в свою прозорливость, в свой человековедческий талант. Глянет, прикинет, и найдена уже подходящая оценка. Но сейчас он и глядел, и прикидывал, а оценка эта самая всё не слагалась. Сбивало, путало, может быть, то, что УЖ очень хорошо, необычно хорошо был одет стоявший перед ним человек, а все‑таки с простецким лицом. Побивал в заграницах, в Германии там, марш–маршем прошёл по военной Европе? Так кто из нас не бывал, не ходил. Нет, чтобы так вжиться в крахмальную сорочку, такой подобрать галстук, такие туфли, запонки и чтобы не казаться при этом вырядившимся к празднику или вот ко вступлению в Директорство, надо было не солдатом проходить выучку в задымлённой Европе, а жить где‑то в благополучном, далёком от войны мире, жить там и год, и другой.

— Вы не из дипломатов к нам пожаловали, Сергей Петрович? Откуда вы такой?

Синие кружочки глаз сузились. И разом изменилось лицо, очерствело.

— Что‑нибудь знаете про меня?

— Только то, что вижу.

— Какой нибудь дружок из главка не отбил телеграмму: жди, мол, тогда‑то и такого‑то? Признаюсь, я хотел опередить подобные телеграммы.

— Я не Сквозник–Дмухановский, чтобы получать известия о прибытии ревизора. Мне бы поскорей сдать дела — и домой.

— Ясно. — Директор широко улыбнулся. Ну, черт его побери, миляга парень! Протянул руку: — Денисов. А вы угадали, две недели назад я ещё был в Канаде. Да, что‑то вроде дипломатической работы. Глазастый.

«Ага!» — Леонид крепко пожал протянутую руку, страшно довольный собой.

— Глазастый и быстрый. Заявление ос уходе уже подготовили?

— Нет. Но я могу хоть сейчас, — Леонид потянулся к столу за листком бумаги.

— Даже очень быстрый. Что ж, и я такой самый. Говорят, вы ладили с моим предшественником?

— Он не мешал мне работать.

— Не вмешивался?

— Не мешал.

— Кстати, почему отклонили ваши два сценария?

— В главке, по–видимому, вас уже информировали?

— Конечно.

— И вы с ними согласились?

— Я ещё не читал сценариев.

— Будете читать?

— Обязательно.

— Моё мнение: оба сценария могли бы жить. Но… один показался образцом мелкотемья — какие‑то ребятишки, какие‑то подземные колодцы. Я говорю о «Подземном источнике». Вот он, — Леонид взял со стола сценарий. полистал его. — А во втором усмотрели гигантов манию. Сценарий о Каракумском канале. — Леонид взял другую папку, заглянул в неё. — Честное слово, хороший был сценарий. С мечтой. Как это говорят, дерзновенный.

— А вы хоть спорили?

— До хрипоты. На министерскую коллегию даже прорвался.

— И что же?

— Простили по молодости лет. Или нет, не простили? Всё дело в том, что строительство канала перестали проектировать. Законсервировали проект. А я с этим сценарием лезу. Бестактность, если только не дерзость. Один мой знакомый старшина говорил…

— Старшины — народ остроумный, это известно. — Директор отошёл от Леонида, прерывая разговор, и снова пристально глянул на него, теперь уже издали, как бы общим планом, вобрав в свои синие кружочки всего его — худющего, длинного, большеглазого, пёстро, по-киношному, одетого с