Две встречи [Артур Жапен] (fb2) читать постранично, страница - 5

красном квартале уже несколько месяцев дожидается сноса блочного дома на противоположной стороне улицы, по всей видимости, скрывающего собой целое море света. Совсем скоро зеленая площадь изменит облик этой каталонской плотины. Очевидно, даже в этом районе во время Олимпийских игр предвидится большой наплыв туристов. Но почему именно этот блочный дом на противоположной стороне, а не другой? Никто не знает. Изображая бурную деятельность, здесь по семь раз в месяц перекапывают улицы, словно желая добраться до истины. Это симптомы олимпийской лихорадки.

Авиньонские девицы, прославленные Пикассо шлюхи, сидят по утрам на тротуаре или стоят, облокотившись на витрины Каррер-д’Авиньо и безучастно глядя вокруг. Они постарели. Волосы вымыты голубым оттеночным шампунем. Одной рукой они защищают их от сильного ветра, поднявшегося с гор. Втайне они, возможно, надеются заполучить какого-нибудь проходящего мимо атлета. Иной раз они снимают с руки аккуратные дамские сумочки. И достают оттуда маскировочный карандаш и зеркальце, проверяя, как долго продлится еще ИХ время.

Дует трамонтана.

— Наконец-то видно небо! — восклицает старик, ковыляя по набережной вдоль порта. Одна из многих жертв полиомиелита, а может, раненный при режиме Франко.

С какой стороны? Он указывает ввысь.

— И, черт побери, оно голубое!

Он продолжает стоять улыбаясь. В надежде получить мелочь в награду за свою шутку. Ничего не добившись — не страшно, — он садится рядом со мной. От него пахнет ваксой.

— Разве здесь не ужасно? Чудовищно! — крик души. — Они ведут себя так, будто здесь Сен-Тропе. Это порт, а не бульвар. Понатыкай они еще пятьсот пальм и скамеек, все равно бульваром он не станет. Здесь работают. Ну то есть работали. Да, и я работал! Чудовищно!

Тем временем бульвар уже растянулся на несколько сотен метров, между пульсирующей жилой города Рамблой и кварталом простолюдинов Барселонетой. И действительно, бульвар изобилует пальмами и разноцветными скамейками, многие из которых своими округлыми формами пытаются подражать произведениям Гауди, — и напрасно. Между набережной и главной артерией города, граничащей с пешеходной зоной, щедро выложены свежие булыжники. Пальмы не в состоянии заглушить шум автотранспорта, проносящегося мимо на бешеной скорости.

— И так до Франции. Праздник для разводчиков пальм. С таким же успехом они могли бы построить и стену. Раньше город просто доходил до воды. Сейчас нас от нее отрезали. Такие склады, как этот, стояли прежде везде. Они были нашей жизнью. Я и сам там работал. Клерком, подумать только! А сейчас остался вот тот единственный пакгауз, к тому же оборудованный под ресторан, который никому не по карману. А если нам хочется на море, то мы, конечно, благополучно пересекаем шоссе, но потом приходится продираться сквозь толпу туристов, а это смертельно опасно!

Захлебываясь от смеха, он достает щетку, встает на колени и принимается начищать мои ботинки.

— Ради бульвара они хотят переместить нефтехимический завод. Хорошо, вот только куда? В конце концов они просто увьют его плющом или выкрасят в веселые цвета, а потом скажут, что это лес или шедевр искусства. В общем, смех один, эти Олимпийские игры, чудовищно!

В Барселоне много обманчивого. Готические ворота сооружены в прошлом веке, барочный фасад реконструирован в двадцатых годах. Каталонские архитекторы не столь щепетильны, легкомысленно заимствуя, обменивая и видоизменяя разные стили. Аутентичность означает здесь не упорные поиски чего-то нового в почти истощенной фантазии, а изощренное копание в прошлом. Подобным образом, после многовекового застоя, за минувшее столетие Барселона сумела-таки создать самобытную, впечатляющую архитектуру. Колумб, возвышающийся на высоченной колонне, ненароком стал причиной трагедии этого города. Отправляясь в путешествие, он покинул Барселону в момент расцвета торговли и культуры, однако открытый им континент, до которого было легко добраться из других портов, в одно мгновение лишил Барселону превосходства, и она не смогла воспользоваться плодами испанского возрождения. Поэтому подлинная архитектура эпохи ренессанса и барокко здесь не встречается. Впрочем, город возводит собственные декорации.

Бронзовый палец Колумба бесцельно парит над морем, указывая скорее в направлении Египта, чем Америк. Он повернулся спиной к Новому Свету, а ведь мореплаватель, устремленный вглубь суши, — зрелище жалкое и абсурдное.

Около полудня по безотрадной равнине шествует сюрреалистическая процессия. Ветер с гор поднимает белое облако пыли и сбрасывает его в море красочных многослойных широких юбок. Выстроившись в длинную цепочку, шествующие пробираются по камням и рытвинам голой строительной площадки, граничащей вдалеке с пригородными многоэтажками неимущих. Севильские женщины и девочки облачены в нарядные платья всех цветов радуги, мальчики и мужчины — в строгие черные костюмы и жесткие