Мистификация [Эдгар Аллан По] (fb2) читать постранично, страница - 3

минуту счесть ваше отражение в том зеркале за самого Herr'а Германа. Таким путем будет устранено всякое затруднение. Я швырну этот графин с вином в ваше отражение в зеркале, и таким образом исполню, если не буквально, все, на что меня может вызвать ваше оскорбление, и вместе с тем избегну физического насилия над самой вашей персоной.

С этими словами он бросил графин с вином в зеркало, висевшее как раз напротив Германа. Барон ловко попал в свою цель, а зеркало, само собой разумеется, разлетелось вдребезги. Все присутствовавшие вскочили и, за исключением Ритцнера и меня, поспешно удалились. Когда Герман вышел, барон шепнул мне, чтоб я последовал за гостем и предложил ему свои услуги. Я согласился, сам не зная, как поступить с таким смешным поручением.

Дуэлист принял мое предложение с своим чопорным и корректным видом и, взяв меня под руку, повел к себе. Я с трудом удерживал смех, смотря на него и слушая, как он с глубокой серьезностью обсуждал "нанесенное ему, по его выражению, оскорбление, совершенно выходящее из ряда вон по своей утонченности". После утомительной речи в его духе он снял с книжной полки несколько запыленных томов по вопросу о дуэлях и долгое время знакомил меня с их содержанием, читая вслух и давая серьезные объяснения. Я запомнил названия некоторых из этих книг. Здесь были постановления Филиппа Красивого о поединках, театр чести Февайна и трактат о допускаемости дуэлей Андичье. С великой помпой он развернул также Записки о дуэлях Брантома, кёльнское издание 1666 г, напечатанное эльзевиром — драгоценный и единственный экземпляр на веленевой бумаге, с красными заставками и в переплете Дерома. Но особенное мое внимание он обратил с таинственным видом на толстый том в осьмушку на варварском латинском языке, принадлежавший перу некоего француза Геделен и носивший оригинальное название: Duelli Lex scripta et non; aliterque. Из этой книги он прочел мне одну из самых смешных глав в мире, касающуюся "Injuriae per applicationem, per constructionem et per se, половина которой, по его мнению, была вполне применима к "необыкновенному случаю", происшедшему с ним, хотя я, клянусь, не понял в ней ни одного слова. Окончив главу, он закрыл книгу и спросил, что я считаю нужным делать. Я отвечал, что вполне доверяю его чувству изощренной деликатности и соглашусь на то, что он предложит. Этот ответ, по-видимому, польстил ему, и он написал барону записку следующего содержания:

"М. г., мой друг, г. П. передаст вам эту записку. Я считаю своим долгом потребовать немедленно объяснения случившегося сегодня в вашем доме. В случае отклонения вами моего требования, г. П. предлагает уговориться с тем из ваших знакомых, на кого вам будет угодно указать, об условиях встречи.

С выражением полного уважения остаюсь

Ваш покорнейший слуга Иоганн Герман.

Барону Ритцнеру фон-Юнг, августа 18-го 18…

Не зная, что делать дальше, я отправился с этой запиской к барону. Он поклонился мне, когда я подал ее ему, а затем важно усадил меня в кресло, сам же, прочтя вызов, написал следующий ответ, который я снес Герману.

М. г.

Я получил через нашего общего знакомого, г. П., вашу записку от сегодняшнего вечера. По должном размышлении я признал вполне уместным выраженное вами желание получить объяснение. Допуская это, я все же нахожусь в большом затруднении — в виду особенно утонченного случая нашей ссоры и личного оскорбления, нанесенного мною, как выразить на словах свое извинение и удовлетворить всем мельчайшим требованиям и изменчивым оттенкам, которые могут явиться при рассмотрении данного случая? Но во всем, что касается вопросов этикета, я, безусловно, полагаюсь на чрезвычайную деликатность ваших суждений, которой вы так давно и в такой высокой степени отличаетесь. Вполне уверенный, что буду понят, позволяю себе, вместо того, чтобы высказывать какие-либо личные взгляды, сослаться на мнение сиера Геделен, высказанное им в девятом параграфе главы Injuriae per applicationem, per constructionem el per se в его Duelli Lex stripta et non; aliterque. С вашим тонким пониманием всех трактуемых здесь вопросов вы убедитесь, я уверен, что одной моей ссылки на это удивительное место достаточно, чтобы вы признали удовлетворенным, как человек чести, ваше требование объяснения.

С почтеннейшим уважением остаюсь вашим покорнейшим слугою,

фон-Юнг.

Г-ну Иоганну Герману, 18 августа 18….

Герман начал читать это послание с язвительной усмешкой; но она вскоре перешла в улыбку самого смешного самодовольства, когда он дошел до ссылки на Injuriae и т. д. Окончив чтение, он с самой любезной улыбкой попросил меня сесть, а сам принялся за указанную книгу. Отыскав обозначенное место, он внимательно прочел его про себя, затем закрыл книгу и просил меня, в качестве близкого знакомого, передать барону свое восхищение его рыцарским поведением и уверить его, что представленное им объяснение есть самое полное, почетное и недвусмысленное, и вполне удовлетворяющее его.

Несколько сбитый с толку всем этим, я вернулся к барону. Он принял письмо