Серебряные орлы [Теодор Парницкий] (fb2) читать постранично, страница - 4

полководца Марка Антония и египетской царицы Клеопатры. Во время решающей морской битвы у мыса Акций в 31 году до н. э. Антоний бросил на произвол судьбы свой флот и войско, последовав за галерой обратившейся в бегство Клеопатры. Поэты вслед за Шекспиром окружили романтическим ореолом поступок Антония. В посвященном ему стихотворении Валерий Брюсов писал:

А что, если бы Антоний и Клеопатра вышли победителями в этом сражении? Если бы они не должны были покончить жизнь самоубийством? Или если бы они стали врагами? Или один из них погиб бы, а другой продолжал жить? Какая участь ожидала бы их в каждом из подобных случаев и какой отпечаток наложило бы это на течение мировой истории? Такими и многими другими вопросами, представляющими собой «вариации на тему Паскаля», задается Теодор Парницкий в диптихе «Убей Клеопатру» (1968) и «Другая жизнь Клеопатры» (1969). Это своего рода «антироманы», где сознательно жертвуется фабулой: в них речь идет лишь как бы о возможности создания произведений под теми названиями, что вынесены на обложки книг, художественная ткань которых сложна и причудлива. Обе книги типичны для позднего Парницкого, когда он далеко отходит от классических образцов, отдавая явное предпочтение жанру историко-фантастического романа.

Что касается «Серебряных орлов», то это произведение писалось еще в русле вполне добротных традиций, требующих максимальной верности изображаемой эпохе, хотя, конечно, оно тоже не может быть причислено к романам вальтер-скоттовского или сенкевичевского типа. Собственно интриге здесь отводится весьма мало места. Роман захватывает не стремительностью сюжетного потока, а притягивает, словно манящая глубина колодца, на дно которого по волшебству возникают видения далекого прошлого, но вместе с тем отражается и встревоженное лицо автора на фоне грозового неба второй мировой войны.

Замысел «Серебряных орлов» возник и начал реализовываться Парницким в 1942–1943 годах в Куйбышеве, где он находился тогда в качестве культурного атташе польского посольства.

Нет сомнения, что время создания существенно отразилось на выборе темы романа и на его содержании. Не случайно уже на первой странице романа возникает грозное слово «война». Устами просвещенного Герберта война клеймится как страшное зло, как «проклятое Каиново наследие», порицаются германские князья и графы, которые громче других кичливо лязгают железом. И делается вывод: мудрость, а не сила должна править миром. Не случайно также в годы гитлеровской агрессии Парницкий обратился именно к эпохе первых Пястов, эпохе становления польской государственности, когда молодая славянская держава успешно противостояла германскому натиску на восток. Автор углубился в события тысячелетней давности, движимый патриотической идеей утверждения национальной независимости Польши.

Действие романа происходит на рубеже X–XI веков, в период правления Болеслава I Храброго (967–1025), польского князя с 992 года, современника Владимира Красное Солнышко и Ярослава Мудрого. Довершив дело своего отца Мешко I (принявшего в 966 году христианство по латинскому обряду), Болеслав Храбрый добился объединения польских земель, сильной централизации власти и незадолго перед смертью был увенчан королевской короной. Он прославился как мудрый политик и бесстрашный воитель, который вел упорную многолетнюю борьбу с немецкими феодалами. Успешности этой борьбы немало способствовала христианизация Польши, что было в ту пору несомненно прогрессивным явлением. С одной стороны, христианизация помогала упрочению феодального уклада в древнепольском государстве, а с другой — ощутимо укрепляла его позиции на международной арене, препятствуя, в частности, усилению германской экспансии под видом искоренения язычества. Помимо вооруженных столкновений, эта экспансия продолжала проявляться в попытках подчинить польскую церковь Магдебургскому архиепископству. В ответ Болеслав Храбрый пригласил в Польшу бывшего пражского епископа миссионера Войцеха-Адальберта, а после его убийства язычниками-пруссами и канонизации сумел добиться учреждения в месте захоронения «святого» — городе Гнезно — самостоятельной архиепископской кафедры. Таким образом Польша была избавлена от притязаний на германский диктат через церковные каналы.

То была блестящая победа польской дипломатии. На Гнезненский съезд по случаю образования архиепископства пожаловал сам император Священной Римской империи Оттон III (980–1002). Энергичный и умный Болеслав сумел настолько понравиться юному императору, мечтавшему стать во главе универсальной монархии