Возмездие [Вад Капустин] (fb2) читать постранично, страница - 2

сложила тетради стопкой на краю стола, вытерла доску и подошла к окну, за которым бушевала совершенно не апрельская свирепая вьюга. Мир сходил с ума. Взгляд на часы — полпятого.

Домой идти не хотелось. Полина Николаевна машинально поискала, как бы еще украсить до блеска вылизанный класс. Но ничего не нашла.

Опять засиделась на работе. Ничего удивительного. Образ одинокой учительницы русского языка, проливающей слезы над тонкими тетрадками гениальных деревенских детишек, был одним из самых ненавидимых Линой в родной литературе.

И тот факт, что Полина Николаевна Машкова работала отнюдь не в сельской, а в престижной московской школе, ничего не менял.

После раннего брака, трех лет безрадостной семейной жизни и мучительного развода, Полина посвятила себя работе и обожаемому сыну Кольке. Общительный и озорной мальчишка в школе чувствовал себя, как рыба в воде, а дом, всегда холодный и пустой — увы, ненавидел. Огорчало одно: отличный спортсмен, звезда школьной самодеятельности, любимец девчонок и вратарь школьной футбольной команды, сын учился из рук вон плохо, а о вузе даже не хотел и слышать.

Лина вспомнила вчерашний тяжелый разговор.

— Сынок, ну кем же ты станешь, без высшего образования? — в очередной раз жалобно спросила она.

— Киллером, — уверенно, как человек, принявший твердое решение, ответил Колька. — Работа непыльная, и люди уважают.

Заметив ужас на лице матери, он успокаивающе объяснил: — Не переживай, мам, я в секции по боевым искусствам — первый, да и стреляю в тире лучше всех. Еще кое-какие современные виды оружия освою, и через пару лет мы с тобой заживем!

Полина Николаевна содрогнулась, но не сразу нашлась, что возразить — и в самом деле: киллер — чем не работа? Все уважают, и заработки отличные.

— Но все-таки, убивать людей, это нехорошо… — робко начала она. Колька снисходительно усмехнулся:

— Наивная ты у меня, мать. Но не боись, я тебя не брошу! Гляди! — и он, расстегнув ворот рубашки, продемонстрировал свежую татуировку. «Не забуду мать родную!» — гласила она.

Оторвавшись от неприятных воспоминаний, Полина Николаевна прислушалась к голосам в коридоре. В школе по-прежнему было шумно. Директор, Борис Андреевич Шевцов, громко орал на кого-то из учеников. Виновники определились сразу — пресловутый восьмой «Д» дежурил во вторую смену и, как обычно, донимал поборами малышей. Восьмой «Д» — тот самый класс, где учился ее ненаглядный сын. Как внезапно выяснилось, будущий киллер.

Полина любила школу. И Машкову в школе любили. Любили за скромность и трудолюбие коллеги, которых она всегда готова была подменить. Обожали за доброту и искренность ученики.

И с восьмым «Д» у Полины Николаевны не было никаких проблем — с того момента, когда ее обманчиво безобидный, милый и ласковый Коленька избил двух мордоворотов, попытавшихся подшутить над учительницей литературы. Кажется, тогда дети просто подложили ей на стул кнопку. О драке Лина узнала два дня спустя, случайно заметив в портфеле у сына необычной формы нож.

— На всякий случай, — улыбаясь, объяснил Колька. Тогда у нее тоже не нашлось правильных слов: многие учителя боялись входить в восьмой «Д», не имея при себе газового баллончика. На всякий случай. Зато на ее занятиях теперь стояла гробовая тишина. Дэшники даже пытались выполнять домашние задания!

Увидев в журнале штрафников положительные оценки, директор не поленился самолично явиться на урок русского языка. Разумеется, без предупреждения. Он был потрясен и очарован. После этого Борис Андреевич еще долго приводил Полину Николаевну в пример на многочисленных педсоветах. Машкова так и не решилась сказать ему правду.

Услышав в коридоре новые вопли, Лина отошла от окна и только сейчас заметила мерцающий в классе таинственный свет и застывшую фигуру ангела с черными крыльями.

— Ты избрана! Тебе доверено решить судьбу человечества, — громовым голосом объявил Вестник. — Всевышний намерен уничтожить грешников, но готов дать им последний шанс. Ты, чистая душа, единственная, можешь остановить карающую длань Создателя. Скажи, должно ли человечество погибнуть, или ты сможешь отыскать ему оправдание? И если люди обречены, кто должен стать тем последним свидетелем, который останется на Земле после всеобщей гибели?

— Это будет очень мучительно? — задумчиво спросила Полина Николаевна. Появление Вестника настолько отвечало недавним мыслям, что она даже не удивилась. Крылья ангела почему-то напомнили умирающих от птичьего гриппа лебедей и заставили в очередной раз задаться вопросом: зачем жить в безумном мире, где не останется ничего прекрасного, и где ты обречена на роль матери будущего киллера и учительницы обреченного на гибель безграмотного гения?

— Нет, — честно ответил ангел. — Люди просто тихо и безболезненно исчезнут.

— Замечательно, — так же искренне, как всегда, сказала Лина. — Думаю, так будет лучше для всех.

— И это всё? — удивился ангел, ожидавший