Один из леса [Следопыт] (fb2) читать постранично, страница - 3

class="book">Он задумчиво огляделся. Давно перевалило за полдень, в кронах деревьев гулял ветер, шелестел листвой. Начало осени – уже прохладно, но морозов пока нет, ночью мы спали без костра. От небольшой дубравы, где устроили ловушку, было километра три до Ореховки, которая находилась на юго-западе. А к востоку от нас лежало большое пятно Леса, накрывшего Полтаву. Оттуда, из смертельной для людей мутировавшей чащи и появлялся этот кабан–горбун, так доставший поселян.

Мне в голову пришло, как мы можем в этой ситуации поступить, но напарник уже и сам озвучил:

— Стоянку надо сюда перенести. Сарай, конечно, привычней, но… Короче, оставайся здесь, жди, пока горбун сдохнет. Я возьму скатки, рюкзак и приду. А ну, посмотри на меня.

Я посмотрел. Он вгляделся в мое лицо и спросил:

— Голова не кружится? Блевать не тянет?

— Да нет, все путем. Рана – и рана, впервые, что ли. Я в норме.

— Ладно, жди. Скоро буду.

Миха взял у меня самокрутку, в последний раз затянулся, вернул и ушел. Я докурил, накинул куртку. Погрозил кулаком горбуну. Тот фыркал, тяжело топотал по дну ямы, иногда останавливался и мотал башкой. Шеи у этих тварей почти нет, тулово переходит в угловатую голову с торчащими вкривь и вкось рогами. Глаз на ней не видно, только темные щелочки в складках жесткой щетинистой шкуры.

— Пристрелить бы тебя, урррод! – в сердцах сказал я, все еще раздосадованный тем, что на ровном месте заполучил дыру в икре и головную, вернее, ножную боль на ближайшие дней десять.

Горбун в ответ, глухо замычав, упал на бок, и тогда стало видно, что брюхо у него все в крови. С трудом он поднялся, снова побрел по кругу. Жалко мне его не было ни грамма. Жалостливые в наше время долго не живут. Мутант был причиной смерти как минимум одного человека, из-за него ореховцы лишились нескольких коз, что для поселян вполне могло означать скорый голод и смерть еще многих людей… Короче, в яме подо мной находилось исчадие Леса, подлежащее жесткому уничтожению. Только так, и никак иначе. За эту работу нам пообещали двадцать армейских патронов для «тигры», тридцать – для моего короткоствола, блок охотничьих спичек и пять больших банок тушенки. Основная валюта, которую берут везде – старые монеты по одному и десять рублей, а еще серебряные и золотые слитки. Второй валютой можно назвать патроны разных калибров. Из-за Пандемии, как утверждает Михаил, погибло примерно девяносто – девяносто пять процентов населения. Соответственно, боеприпасов, которые хранились на военных складах, в процентом соотношении к числу живых сразу стало в разы больше. Только поэтому мы пока стреляем, а не носимся по лесам с луками и арбалетами.

Мне хотелось быстрее вернуться в Ореховку еще и по другой причине: когда мы уходили на охоту, дочка поселкового старейшины Лерка очень многозначительно глядела на меня, а на предложение познакомиться поближе ответила в том смысле, что если вернемся с башкой убиенного кабана – то я могу кое на что рассчитывать.

И тут горбун издох. То есть, по выражению Михи, отправился в мир иной. Дубаря врезал. Копыта отбросил, стало быть. Кстати, даже раньше, чем я ожидал. Он вдруг тоскливо, утробно замычал и начал пятиться. Впервые я такое видел: пятящегося самца–горбуна. Ни от кого они не пятятся, даже от темных леших, даже от медведей–шатунов, но сейчас кабан, должно быть, узрел перед собой страшный лик своей кабаньей смерти. После чего снова завалился на бок, брыкнул ногами – и отдал Лесу душу.

Я выждал минут пять, чтоб удостовериться. Мутант не шевелился. Бросил в него несколько камней, причем парочка угодила по брюху, прямо по ране – ни один горбун такого не вытерпел бы – взял жердину подлиннее, потыкал в тушу: да, склеила ласты свинка.

Вооружившись топором, спустился вниз. Подобрал нож, которым отесывал колья, подступил к горбуну со стороны брюха и ткнул в рану. Он не шелохнулся. Точно, спекся братан. Я взялся за топор. Такую шею рубать – все равно, что дерево средней толщины. Позвонки там как колоды, а шкура просто дубовая.

Ладно, не впервой. Я поплевал на ладони, ухватил топор покрепче, поднял над головой. И замер.

Опустил, недоуменно нахмурившись. Вслушался. Показалось – или был выстрел? Вроде, за лесом…

Бах… Бах…

Еще два. Что такое, кто там стреляет?

Со дна ямы невозможно было определить, откуда донесся звук. Вот черт, а если это Миха на кого-то напоролся?! Времени прошло прилично, он сейчас уже должен заканчивать сборы или даже назад идти.

Бах…

Так, плохо дело. Я снова вылез из ямы.

Выстрелы больше не раздавались. За небольшим леском, где мы устроили ловушку, была низина, а дальше – маленький холм, не холм даже, так, пологий земляной горб. Приставив к плечу покрытый беличьим мехом затыльник приклада «махновки», я поднялся по склону и тогда услышал шум моторов вдали. По звуку судя, ехали