Предсмертное признание [Бретт Холлидей] (fb2) читать постранично, страница - 47

подходит под описание Мэтью, чем Кросс или Мини? Неудивительно, что сегодня утром Мэтью смешался и не смог с уверенностью опознать ни одного из них. Организуй опознание Каннингема и увидишь, каков будет результат.

Глава 20

Когда кабинет, наконец, опустел, Майкл Шейн подошел к окну, выходившему на переполненную Флеглер-стрит, и, стоя спиной к открытой двери в приемную, несколько минут напряженно прислушивался, пытаясь уловить хотя бы шорох, но так ничего и не услышал.

Глубоко вздохнув, он протянул палец к кнопке селектора на столе, некоторое время раздумывал, а потом пожал плечами и твердо нажал на кнопку.

Когда на пороге появилась Люси, ее прическа была в беспорядке, а на лице застыло ошеломленное выражение.

— Майкл, прости меня, — тихо сказала она.

— За что? — широко улыбнулся он.

— За те ужасные вещи, которые я наговорила тебе вчера вечером. За то, что вела себя, как последняя дура — ты просил меня поверить тебе, а я… О, Майкл, я даже не знаю, сможешь ли ты меня простить! — Бросившись к нему, она уткнулась ему в плечо, сотрясаясь от рыданий.

Крепко обняв ее за талию, Шейн грубовато сказал:

— Ну, будет, будет. Ангел мой, тебе не о чем волноваться. Мы все-таки провернули это дело.

— Но ведь ты мог хотя бы намекнуть мне, — всхлипнула она. — Почему ты позволил мне поверить, что собираешься уничтожить дневник, чтобы деньги достались не семье Хоули, а миссис Мередит?

— Потому что актриса из тебя никудышняя. Ты не смогла бы так убедительно сыграть, если бы знала всю правду.

— Что ты хочешь этим сказать? — Оттолкнувшись, Люси выпрямилась, недоумевающе глядя на него.

— Неужели не понимаешь? — удивился Шейн, по-прежнему не отпуская ее. — Именно поднятый тобой скандал и помог мне дожать ее, чтобы она подписала соглашение. Мне надо было заставить ее поверить, что я собираюсь уничтожить дневник. Она бы наверняка не согласилась заплатить четверть миллиона, докажи я, что Хоули жив, да к тому же его можно посадить в тюрьму за уклонение от призыва. И когда ты в это поверила, ты фактически убедила ее, что я — обыкновенная продажная шкура, и со мной всегда можно договориться.

— Значит, ты уже знал правду, когда заставил ее подписать этот документ?

— Ну, «знал» — это слишком сильно сказано. Скажем так — у меня было предчувствие. Да и терять мне было нечего. Если бы я ошибся, мне бы оставалось только разорвать соглашение и забыть про четверть миллиона.

— Но когда ты впервые понял, что на плоту умер Леон Уоллес, а не Хоули?

— Мне кажется, впервые я подумал о такой возможности, когда он ответил на мою телеграмму, подписанную именем его жены, и отказался приехать в Майами. А потом я прочитал дневник… и заметил, что после предсмертной исповеди Грот больше не называет умершего по имени, как раньше. Вместо этого там было написано: «Солдат скончался». Хотя я и не совсем четко понимал, какое это имеет значение, но такая мысль пришла мне в голову. И тогда все вставало на свои места. Это было единственным разумным объяснением того, что беспокоило меня с самого начала: после развода муж составляет новое завещание, по которому все остается его бывшей жене даже в том случае, если она снова выйдет замуж.

— Ты и в самом деле думаешь, что сможешь получить деньги по этому соглашению? — дрожащим голосом спросила Люси.

— Абсолютно. Вспомни, как был составлен договор. Никто не сможет отрицать, что я предоставил… — Шейн сделал паузу, усмехнулся и откашлялся перед тем, как процитировать одну из фраз соглашения, вырванного ею из блокнота: — «…необходимые улики с тем, чтобы доказать на суде, что ее бывший муж является законным наследником своего дяди Эзры Хоули после смерти вышеупомянутого Эзры Хоули». Она заплатит, можешь не сомневаться. Но знаешь, ангел мой, давай не будем тратить все на себя. Я подумал, что, если ты не против, мы могли бы поделиться с матерью Альберта. В каком-то смысле мне даже жаль эту женщину. Все эти неприятности… и расходы, на которые она пошла, чтобы уберечь своего непутевого сына от армии… К тому же не забывай о миссис Уоллес с двумя близнецами на ферме в Литтлборо. Ведь это смерть ее мужа позволила Альберту и Мэти завладеть состоянием Эзры, и, по-моему, будет честно, если она получит солидную долю из этих денег.

— О, Майкл, ты… ты такой замечательный! — пылко воскликнула Люси, обнимая его и целуя. — Господи, как мне стыдно! Заподозрить тебя в попытке украсть деньги у семьи Хоули… а в это время ты как раз добывал деньги для них… и для несчастной миссис Уоллес.

— Ну, положим, не только для них, — уклончиво ответил Шейн. — Лично мне кажется, что мы могли бы придержать несколько долларов в качестве разумного гонорара. Если, конечно, ты не думаешь, что этим мы поставим себя в неудобное положение…

— О, Майкл! — снова прошептала она. Ее объятия окрепли, и он понял, что против такого «неудобного положения» у нее нет никаких возражений.