Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
чуть-чуть за шешнадцать.
Бабка вышла и крепко прихлопнула дверь. Так как слыла она в деревне человеком добрым, то Петька никакого внимания на ее слова и не обратил.
— Заболел, что ли? — допытывался он.
— Да нет.
— Ну так пошли, побросаемся?
Кому угодно, но Петьке я отказать не мог.
— Пошли.
И мы начали бросаться. Легко, как пушинку, перебрасывал Петька меня. То небо, то земля мелькали в моих глазах, так что наконец закружилась голова, и я попросил пощады.
— Ладно, сойдет, — решил Петька, — сегодня покажем.
А я в это время мучился над вопросом, рассказать или нет обо всем своему другу. Не знаю почему, но решил не рассказывать. Наверное, я боялся, что он может засмеяться, и тогда бы нашей дружбе пришел конец…
Раньше мне нравилась Зоя, маленькая пухленькая хохлушка, умевшая необычно громко и весело хохотать. Жила она в общежитии с подругой, имя которой я теперь забыл, и мы с Петькой частенько после танцев захаживали к ним. Петька рассказывал анекдоты, хохлушка громко смеялась, а я сидел где-нибудь в уголке и наблюдал за ними. Около часа ночи нас выпроваживали, и мы шли в свою Березовку, во всю мочь горланя песни. Было легко и спокойно, мир казался заманчивым и весь принадлежал нам. Но в этот вечер все было по-другому…
Володя умолк, задумчиво глядя в костер. Потом взял чашку с рыбой и вывалил ее в кастрюлю. Помешав ложкой и накрыв кастрюлю, он сел на прежнее место и осторожно спросил:
— Не скучно?
Я возразил, и он тихо продолжал рассказ:
— Тогда уже танцевали под радиолу. Правда, появлялась иногда и гармошка, но уже совсем редко. Этим вечером гремела радиола. Словно торжествуя свою победу над двухрядкой, она выплескивала музыку с такой силой, что ее слышно было бы в любом конце села. По крайней мере, мы ее услышали задолго до выхода к селу и невольно прибавили шагу.
Народу было битком. Сельские и приезжие, все смешались, перепутались, в фойе стоял дым коромыслом, в зале — пыль столбом. Мы с Петькой, как давно признанные танцоры, уселись прямо на сцене и со скучающим видом наблюдали за танцующими. Обратили внимание и на нас: девчата зашушукались, парни переглянулись. Меня на танцах воспринимали всерьез, может быть, потому, что постоянно видели с Петькой, а может быть, за высокий рост и степенность, которой я тщательно маскировал свою молодость. И вот мы так сидели на сцене и ждали своей музыки. Когда наконец вкрадчиво заструилась «Тиха вода», Петька негромко скомандовал: «Пошли», и мы спрыгнули со сцены.
Все взгляды обратились на нас, и сердце у меня заколотилось. В какое-то мгновение мне захотелось сбежать, казалось, что я непременно грохнусь на пол и опозорюсь. Но Петькина рука уже лежала на моем плече, и я, решительно тряхнув чубом, весело улыбнулся ему.
Начинал я вяло и неохотно, но вдруг мне представилось, что где-то здесь, в толпе, молча и выжидательно смотрящей на нас, стоит и она, девушка с распущенными волосами, и вдохновение захватило меня. Я взлетал к потолку, и падал на землю, отчаянно молотил руками и ногами, снова взлетал и снова падал, и снова немыслимые движения рук и ног, изящное вихляние телом и венец всему — я перекидываю Петьку через себя.
Музыка кончилась, и мы, потные, горячие, гордые и недоступные, вразвалочку возвращаемся на свои места. Нам уступают дорогу, на нас смотрит восхищенно и с завистью множество глаз, и только ее глаз я нигде не вижу. В этот момент я забываю, что их должны были увезти в Беловку, за пять километров отсюда, что после этого жизнь показалась мне постылой. Нет, в эту минуту я был самым сильным и смелым человеком на земле, я мог поднять дом и перевернуть горы, все я мог в эту минуту, вот только жаль, что она слишком быстро прошла.
Мы пропустили несколько танцев, и я вдруг заскучал, и когда эта скука стала уже невозможной, Петька неожиданно предложил:
— Пошли к хохлушкам?
— Не охота, Петь, — попытался отказаться я.
— Мы на часок — и по домам.
Какая-то светлая скука томила меня. Я шагал рядом с Петькой и обреченно думал: «Вот я один, ну и хорошо, и всегда я буду один, никто мне не нужен. Пусть все будут веселы и счастливы, а я презираю их веселье и счастье».
— Что с тобой? — спросил Петька.
— Да так.
— Мы недолго.
Наверное, он вспомнил слова моей бабки и решил, что я действительно устал. Раньше такое предположение оскорбило бы меня, а теперь я вяло и равнодушно подумал: «Ну и пусть устал».
Нет, я ничего не предчувствовал, и когда мы вошли в коридор общежития и какая-то девушка промелькнула мимо нас, в первое мгновение я тоже ничего не понял. Но уже в следующее меня обдало жаром: она!
Да, это была она. Даже не зрением, а всем своим внутренним состоянием, каждым нервом своим я узнал и эту стройную фигуру, и пышные волосы по спине. Как во сне я прошел по коридору и вслед за Петькой ввалился к хохлушкам. Я не слышал, о чем они говорили, а когда обращались ко мне, отвечал невпопад, так что они в конце концов оставили меня в покое. Только об одном я мог
Последние комментарии
9 часов 3 минут назад
11 часов 36 минут назад
12 часов 5 минут назад
12 часов 12 минут назад
6 часов 27 минут назад
15 часов 15 минут назад