От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
хлопчатобумажные шаровары, розовую блузку с пышными оборками на впалой груди и подпоясанное накрахмаленным передником. На ногах у Нюси были розовые тапочки с помпонами, на голове - розовая косынка.
Нюся обладала удивительным свойством - она была везде и нигде одновременно: никогда не путалась под ногами, но стоило только крикнуть
"Нюся, ты где?", бодро отзывалась из-за спины "я тута".
Совершенно не помню тот момент, когда она появилась в доме Приваловых. Иногда мне кажется, что Нюся была здесь всегда - как время, как материя, как пыль.
- Пожалуйста, - попросила я, - Принеси ситро детям, а мне... ну ты знаешь чего... из дядиного бара.
Детям - ничего себе сказанула! Формально я старше этих детишек лет на шесть-семь, не больше. Да они меня на куски разорвут! Или... что там они сделали с Павликом?..
Но Грета и бровью не повела, а Макс ласково огрел по плечу. Уф, кажется, пронесло. Но впредь надо быть осмотрительнее и не молоть языком что попало.
Нюся одобрительно кивнула и растворилась в синем сумраке.
- Итак, солнцы мои, - я улыбнулась самой лучезарной улыбкой, на какую была способна, - Вашу маман я уложила баиньки. Теперь мы можем поговорить спокойно. Идет? Ты, Макс, пересядь, пожалуйста, на диван.
Я должна видеть вас обоих, - когда Макс послушно осел в подушки, я смогла продолжить, - Так уж случилось, что Павлик, не к ночи будь помянут, - не только ваш кузен, но и мой. Это - чудовищное недоразумение, с которым, однако, мне постоянно приходится считаться. Поэтому я имею право знать: что? здесь? произошло???
В комнате повисло молчание.
Грета невозмутимо прикуривала очередную сигарету. Макс дергал острым кадыком и смотрел на меня просветленными глазами блаженного Августина.
- Колитесь, родные мои! - подбодрила я, - Может, ты начнешь, Грета? - я в упор посмотрела на голубоглазую кузину.
- Я бы начала, - ответила та, делая затяжку и выпуская дым через тонкие ноздри, - Только не знаю - с чего...
- А ты попробуй с начала, может, получится.
В комнату вошла Нюся и поставила на карточный стол канделябр и поднос, на котором стояли фужеры с пузырящейся водой, хрустальный графин, одинокая рюмка и плоское керамическое блюдо с закуской.
Внезапно у меня закружилась голова: на нежно-зеленых листьях салата лежали тонкие кольца лимона, горка янтарной икры, горка квашеной капусты, бледно-розовые ломтики домашней буженины, малосольные пупырчатые огурчики и влажные веточки укропа. Обалдеть.
Я вспомнила, что в последний раз ела ранним утром. И тут стыд и отчаяние, отчаяние и стыд железными кольцами скрутили грудную клетку и обожгли горло.
- Нюся! Сем Семыч!
И как я, дурья башка, могла забыть про кота? Он мне это обязательно припомнит. Он все припоминает, когда подходит срок.
- Да я давно его покормила, не переживай, - просто ответила Нюся. Я сорвалась с места, кинулась к ней, ненароком задев бедром легкое кресло и опрокинув его навзничь, чмокнула Нюсю в морщинистую дряблую щеку:
- Ты золото, Нюся, самое настоящее золото! Если бы не ты...
Старушка расплылась в довольной улыбке, прикрывая сухой ладошкой щербатый рот. Однако выглядела она не очень. Еще постарела.
- И тебе не мешает поесть по-человечески, - назидательно сказала она в ладошку, - К чему покусовничать? Я борща наварила, как ты любишь, с мозговой косточкой. Пирожки испекла. Как знала, что приедешь, - ее круглые сорочьи глаза увлажнились, - От ужина осталось рагу из куриной грудки с шампиньонами, рисом, сладким перцем и помидорами. Есть холодец с хреном, но не знаю, застыл ли. А хрен в этом году задиристый - жуть, до самых костей пробирает. Могу сделать...
- Да-да, - прервала я Нюсю, иначе перечисление блюд грозило затянуться до вторых петухов, - Сначала мы поговорим, а потом я спущусь на кухню.
Ступай, Нюсечка.
И она испарилась.
Я вернулась к креслу, которое преспокойненько стояло на своем месте.
Неужели глюки?
- Ваше здоровье!.. Так на чем мы остановились? - спросила я, отправляя в рот самый большой и жирный кусок буженины.
- Э-э-э... - проблеял Макс, - Не так-то просто начать. Понимаешь?
Продолжая жевать сочное мясо, я кивнула. Конечно, понимаю. Всегда проще сделать, чем объяснить что да как. Но объяснять, - я тяжело вздохнула, - как правило, приходится.
- Все э-э-э... началось с того... - сказал кузен и осекся.
- Что умер дядя, - закончила фразу Грета. Она отложила мундштук и направилась к свободному креслу.
- Да. Дядя умер внезапно: раз - и инсульт, - затараторил Макс, захлебываясь словами, - Ни чем не болел, ни на что не жаловался, кроме... ну ты сама знаешь...
И точно, я знала. У дяди был геморрой. Он твердил о нем с утра до вечера. Будь его воля, он твердил бы и с вечера до утра, но ведь и ему нужно было когда-то спать.
- И вдруг он умер. И мы... мы...
- Растерялись, - подсказала я, кивнув головой. Охотно верю. Мне тоже казалось, что дядя будет вечен, как небо, солнце, звезды, земля, Красная площадь, как дураки и дороги, как хроническое ожидание конца света и неистребимые надежды на
Последние комментарии
8 минут 45 секунд назад
9 минут 52 секунд назад
27 минут 34 секунд назад
31 минут назад
32 минут 23 секунд назад
35 минут 5 секунд назад