Удивительные донумы [Григорий Евгеньевич Темкин] (fb2) читать постранично, страница - 2

совершенствования орудий производства и оружия племена становились все более независимыми от сил природы, научились сооружать себе постоянные жилища, обрабатывать землю. Появились излишки зерна и мяса, которые не потреблялись сразу, а откладывались про запас; у одних их имелось больше, у других — меньше, и там, где прежде были лишь сильные и слабые, появились богатые и бедные. Усложнялись внутриплеменные отношения, возникали собственность, неравенство, рабовладение. К IV тысячелетию до п. э. все большее число разрозненных племен начало вступать друг с другом в отношения, определяемые главным образом войнами и торговлей. Вот тогда-то, возможно, и стал набирать силу маленький оазис в пустыне, орошаемый небольшой, но быстрой и полноводной горной рекой, впоследствии названной Барадой и упомянутой в стихах, которыми открывается эта глава. Современный сирийский ученый, д-р Суфух Хейр убежден, что Дамаск вначале был одним из поселений в пойме Барады и лишь позже разбогател, объединив другие деревушки, и постепенно из плодородной, но подверженной неожиданным паводкам и открытой для врагов поймы передвинулся в долину реки, более безопасную и защищенную.

Барада бежит к Дамаску по богатой горной долине, тыне изобилующей густыми садами и виноградниками и утопающими в них виллами. По берегам выросло несколько очаровательных курортных городков — Блюдан, Сиргая, Зебдани. В последнем из одноименного озера Барада берет свое начало. Чем ближе к Дамаску, тем теснее расположены постройки вдоль реки — ресторанчики, кафе, бассейны. На подступах к столице перед горой Касъюн эти строения сливаются в одну большую, широкую улицу, где река-прародительница выглядит скромной голубой ленточкой.

Питаемая горными ручьями, Барада дает жизнь знаменитой Дамасской Гуте — нескольким квадратным километрам фруктовых рощ и парков на западе города, которые весной, в пору цветения, превращаются в сказочные по красоте сады, любимое место отдыха дамаскинцев. За Гутой, чьи головокружительные ароматы снискали Дамаску титул «аль-Файха» («благоуханный»), Барада разбегается по рукавам и несет свои воды улицам и домам древнего города. После Гуты приносимое Барадой благоухание заканчивается, и, хотя вдоль городских акведуков растут жадные до влаги эвкалипты, тополя и перечные растения, в городе в воды реки лучше не вглядываться. Многие каналы, по которым ныне течет Барада, заложенные еще в VII веке халифами из династии Омейядов. теперь превратились в обыкновенные сточные канавы… Даже если бы каким-то чудом каналы вдруг разом очистились, Барада все равно не смогла бы напоить современный Дамаск. Население сирийской столицы, еще полвека назад едва насчитывавшее 250 тысяч человек, сейчас уже перевалило за два миллиона. Поэтому большую часть питьевой воды нынешнему Дамаску дает источник Айн аль-Фиджи, или, как его еще зовут, Фиггия, расположенный в районе Зебдани. Этот удивительный родник бьет из-под земли, не иссякая, вот уже несколько тысячелетий, у его выхода в горах стояли культовые сооружения арамеев, греков, римлян. До наших дней сохранилась северная стена языческого святилища, сложенная из больших валунов и стоящая на самом источнике. В нижней части ее древними строителями было оставлено несколько отверстий, через которые драгоценная влага устремлялась вниз, к поселениям. В начале нашей эры римляне построили для аль-Фиджи тоннель и, дабы никто не осквернил источник, воздвигли над ним храм.

В 1968 году римский тоннель был реконструирован — укреплен, удлинен на 5 километров, его пропускная способность удвоилась до 300 тысяч кубометров воды в день. Однако тоннель не в состоянии принять все воды Фиджи — даже в засушливые годы источник дает не менее 5 кубометров в секунду, а в отдельные сезоны его дебит удваивается. Путешественники начала нашего века, проверяя мощь Айн аль-Фиджи, кидали в него камни и с восхищением наблюдали, как напор отбрасывает их точно щепки.

Теперь доступ к Фиггии закрыт. Тем не менее, даже не имея возможности увидеть источник, жители Дамаска, где проблема воды стоит весьма остро, не забывают его имя: у народа хорошая память на добро. В иссушающую летнюю жару, устав от солнца и зноя, прохожие в Дамаске подходят к полукруглым каменным нишам в стенах некоторых домов, просовывают сквозь решетку руки, берут чашу, цепыо прикованную к прутьям, поворачивают ручку крана, приятно холодящую пальцы… Напившись, обтирают с усов благословенную влагу и: благодарностью произносят: да, хорош фиджи…

Какие бы споры ни вели ученые о происхождении Дамаска, несомненно одно: своим существованием он обязан прежде всего пресной воде, плодородной почве и местоположению, которое определяется как перекресток караванных путей. Естественно, что за столь благоприятные условия приходилось расплачиваться — Дамаск на протяжении всей своей долгой истории вплоть до XX века постоянно переходил из рук в руки. С философской мудростью этот город принимал удары судьбы, стараясь