Атлантида [Герхарт Гауптман] (fb2) читать постранично, страница - 3

не ставил. Его герой Клаузен не знает, от имени кого он борется. Он борется только за себя как представителя прогрессивной и гуманной немецкой культуры. Но в этой борьбе читатель видит отражение борьбы эпохи. Именно потому, что Гауптман не представлял себе продолжения борьбы Клаузена, он заставил его «жаждать заката» (предсмертные слова Маттиаса).

«Перед заходом солнца» — драма одного героя, монодрама.

Характеристики второстепенных персонажей в пьесе предельно сжаты, но эта лаконичность сочетается с большой, хотя и нарочито односторонней четкостью в рисунке ролей. Так, главный противник Клаузена — его зять и директор его фирмы, Эрих Кламрот, изображен почти памфлетно, резкими, грубыми штрихами. Это бизнесмен с головы до ног, уверенный в том, что самое важное в мире — деньги, готовый ради денег на любое преступление, презирающий людей мысли и культуры как людей «несовременных». Любимая фраза Кламрота «Вам не повернуть назад стрелку часов» означает, что дельцы его типа ненавидят гуманизм, культуру, моральные ценности. В Кламроте чувствуется наследник «верноподданного» из романа Генриха Манна и будущий нацист — та же узость взглядов, тот же цинизм, та же аморальность, то же внутреннее убожество.

Необходимо отметить, однако, что Гауптман как своего главного героя, так и его противников оценивает в основном с моральной, а не с общественной точки зрения. Поэтому высокой одухотворенности Клаузена, широкой его эрудиции, его благородным манерам противопоставляется грубый, неотесанный, гнусный, невежественный и угловатый Кламрот. Мы мало узнаем о его политических взглядах, но зато мы знаем, что он не умеет держать себя за столом, что он говорит рублеными фразами, что он обманывает и тиранит свою жену. В этом предпочтении моральных характеристик сказалась известная односторонность Гауптмана, не решавшегося додумывать до конца поставленные им самим проблемы.

Эгоизму и корыстолюбию, ханжеству и подлости противников Клаузена противопоставлены в пьесе великодушие и бескорыстие, доброта и честность его друзей и союзников. В этой драме еще раз с особой силой нашли выражение демократические симпатии Гауптмана, которые когда-то помогли написать ему «Ткачей». Не случайно союзниками Маттиаса Клаузена оказываются не те зажиточные горожане, которые так велеречиво чествовали его в день юбилея, а простой садовник и воспитательница детского сада.

Пьесы Гауптмана — в том числе и «Перед заходом солнца» — очень сценичны. Недаром в конце прошлого века и в первые десятилетия XX столетия они буквально завоевали сцены не только немецких, но и европейских театров. Гауптмана хорошо знали в России, а после того, как Гауптман познакомился с постановкой своих пьес Станиславским во время гастролей Московского Художественного театра в Берлине (1906), он не только нашел, что русские актеры великолепно играют и ставят его произведения, но еще, по примеру Станиславского, сам стал выступать постановщиком, и его знание театра и связь с театром углубилась и окрепла. Богатое воображение Гауптмана, смелое нарушение им различных литературных канонов — и натуралистических, и символистских, — тонкая наблюдательность, склонность к разработке острых, парадоксальных ситуаций, многообразие жанровых структур — все это обеспечивало успех красочным, неожиданным пьесам Гауптмана. В немецком театре до появления Брехта Гауптман оставался признанным лидером, не знавшим настоящих соперников. Однако многосторонняя одаренность писателя толкала его к работе иного рода (отсюда, например, его постоянный интерес к скульптуре), к созданию прозаических произведений.

Хотя имя Гауптмана прежде всего связывается с его театральными успехами, его самыми первыми опубликованными произведениями были новеллы «Масленица» и «Стрелочник Тиль» (1887) и самыми последними — тоже новеллы «Сказка» (1941) и «Миньона» (1944, опубл. 1947 г.).

В течение всей его жизни очень субъективный, личностно-окрашенный талант Гауптмана нуждался в прямом повествовательном выражении, хотя в драмах его, при всем заложенном в самой природе этого жанра стремлении к объективации авторских чувств и представлений в сценических формах, всегда властвовала стихия самовыражения и лиризма. Гауптман был бы отнесен Шиллером, в соответствии с его классификацией, не к «сентиментальным», а к «наивным» художникам, и не случайно сама внешняя импозантность, эмоциональная насыщенность, резкая и красочная индивидуальность Гауптмана соблазнили Томаса Манна на не совсем почтительное деяние, и он изобразил своего старшего собрата в известном романе «Волшебная гора» в образе могучего и трагического жизнелюбца мингера Пфефферкорна.

В отличие от своих знаменитых младших современников — Томаса Манна и Германа Гессе — Гауптман в своем прозаическом творчестве представлен только романами, новеллами, этюдами, у него нет теоретико-философских работ и политических штудий. Пронизывающая все его творчество