Улыбка сфинкса [Петр Владимирович Перминов] (fb2) читать постранично, страница - 3

момент необходимо, а вместе с тем они слишком быстро увлекают вас наверх и не дают передохнуть ни минуты. В результате — быстрая усталость, дрожание ног и страшная одышка. Пройдя немного более полдороги, я чувствовал, что задыхаюсь. Догадались ли арабы по моему лицу, или просто мы достигли удобного пункта, но только они сами усадили меня на выдающийся камень и обратились в участливых сиделок. Старший из них, почтеннейший старшина Магомет — сын Сулеймана, с красивым выразительным лицом праведника древнейших времен, с ласковой укоризной начал меня усовещивать: „Так нехорошо, куда торопиться, сердце лопнет, удар будет, смерть будет, нездоров будешь“, — строго заключил он, покачивая головой, и осторожно, как нежнейшая мать, растирал мне сердце. Второй проводник, добродетельный Сулейман — сын Гуссейна, делал усерднейший массаж ног в то время, как добрейший Али — сын Дезуки, без всякой надобности бережно схватил меня под мышки, и, наконец, откуда ни возьмись, какой-то четвертый благодетель, назвавшийся Ибрагимом — сыном Файди, в то время, когда я почти уже не мог пошевельнуть пальцем в объятиях моих новых друзей, чуть не насильно вливал мне в горло свежую родниковую воду из длинного восточного кувшина. Теперь четыре благороднейших сердца бились несомненно в унисон, творя с увлечением доброе дело… Было от чего пролить слезу неподдельного умиления. „Ты кто, господин? Ты не франк? Ты не англичанин? Ты кто будешь?» — наивно-добродушно приставали они. Я сказал. „А, москов! Любим москов, москов хороший человек!“, и они удвоили свои заботы…

„Мы на все готовы для доброго москова, — пели хором добрые арабы: Для щедрого москова, москов богат и щедр, он не обидит бедных арабов, он даст им сейчас же по два франка, только по два небольших серебряных франка, потому что, увы, шейх, их повелитель, не даст им и понюхать из условной суммы, а что может сделать бедный араб против могущественного шейха“, и они разом опускали смиренно головы при слове „бедный араб“ и гордо поднимали их и вскидывали пальцы, упоминая о шейхе. Медом текла их ласковая речь. Ритм задушевных вздохов сопутствовал им, переводя из тона в тон всю сложную гамму искреннего душевного волнения. „Москов добрый! Уу, добрый! Он даст бакшиш, москов даст 2 франка на каждую душу“! — хором кричали они, и все разом тянулись ко мне руки их… Теперь они ластились ко мне, как лукавые кошки, и я даже чувствовал, как они слегка обшаривали мои карманы. Идиллия кончилась. Роковое слово „бакшиш“ слетело с их уст и разрушило все очарование…».

Раздав бакшиш, Клинген подумал: «„Ну, теперь конец, кажется, весь репертуар кончен“, и, вздохнув с облегчением, начал раздвигать подзорную трубу. Не тут-то было. „Разве господин не захочет посмотреть на нашего молодца Ибрагима, как он сбежит в один миг с пирамиды и взлетит, как горный дух, на соседнюю гладкую, как стекло, пирамиду? Это чудо, господин, и только за один франк с персоны!“ Я хотел было уже пожелать всей этой честной компании отправиться к их подозрительным родичам, но тут заинтересовалась вся молодежь, и торг был заключен. Ибрагим с ловкостью птицы буквально вспорхнул, а не сошел с огромной Хеопсовой пирамиды, на которой мы стояли, и, как белка, стал карабкаться на гладкую пирамиду. Глазам не верилось, когда часы отмерили всего только 8 минут в момент появления его на вершине высокой пирамиды Хефрена, а на нее взбираться вдвое труднее и опаснее, чем на нашу»^{2}.

Сегодня власти не рекомендуют туристам взбираться на вершину пирамиды Хеопса — слишком много несчастных случаев произошло в последние годы. Да в этом сейчас и нет небходимости.

Знакомство с пирамидами Гизе стоит начать с представления «Звук и свет». Оно проходит на смотровой площадке вблизи полуразрушенных пилонов погребального храма Хефрена. Это наилучший способ для туриста хотя бы бегло ознакомиться с историей древнего Египта. Представления даются каждый вечер после захода солнца. Рассказ на английском, французском, немецком или арабском языках, многократно усиленный мощной аппаратурой, ведется от имени Большого сфинкса, который «вспоминает» о том, как строились пирамиды, как жили и умирали фараоны и простые люди в древнем Египте. Рассказ сфинкса сопровождается очень красивыми световыми эффектами. Подсвеченные прожекторами, каменные громады пирамид медленно окрашиваются в мерцающий голубоватый свет, а их вершины вспыхивают пурпуром, как бы отражая первые лучи восходящего солнца. Затем неожиданно прожекторы выхватывают из темноты загадочную фигуру сфинкса, охраняющего покой этих исполинских памятников древности.

За смотровой площадкой и примыкающим к ней административным комплексом, на окраине маленькой арабской деревушки есть конюшня, где за сравнительно умеренную плату можно взять напрокат лошадей. Речь, конечно, идет не о чистокровных арабских скакунах, хотя сам владелец конюшни — шейх Мухаммед, — важный, осанистый, в дорогой, с