Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
«Отечественных записках»: он вел там отдел литературной критики, а фактически давал направление всему журналу. В 1846 г. Белинский перешел в журнал «Современник», редактировавшийся Н. А. Некрасовым, и работал там до конца своих дней. 26 мая (7 июня) 1848 г. он умер в Петербурге в возрасте 37 лет.
Да, на первый взгляд жизнь Белинского кажется бедной событиями. Это потому, что его действительная биография выражается не столько в этих событиях, сколько в развитии им идей, оказавших огромное влияние как на современников, так и на последующие поколения. «Мы только тогда поймем жизнь Белинского, — говорит Плеханов, — когда потрудимся вдуматься в те важнейшие теоретические вопросы, которые постоянно привлекали к себе внимание этого гениального человека» (37а, 275).
В условиях царившего в то время всеобщего гробового молчания жизнь чувствовалась только в литературе. Вероятно, учитывая этот факт, Герцен писал впоследствии: «У народа, лишенного общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести» (18, 7, 198). И Белинский обратился к литературе. Однако литература, как отметил еще Чернышевский, была для него только полем битвы, а предметом борьбы было влияние на всю умственную жизнь страны.
Конечно, Белинский не мог говорить открыто о том, что тогда волновало передовых людей. Однако он обладал талантом излагать эзоповским языком свои мысли о самых недопустимых, с точки зрения цензуры, проблемах. Герцен отмечал его «ловкость в плавании между цензурными отмелями» и причислял к средствам борьбы с официальной идеологией «намеки, ускользавшие под пальцами цензора».
Для понимания воззрений Белинского важны не только его статьи и письма, в которых он вынужден был о многом умалчивать, но и воспоминания о нем. Среди них первое место занимает литературный портрет, созданный Герценом. В своих воспоминаниях Герцен особое внимание уделяет мировоззрению Белинского, поэтому мы еще не раз обратимся к ним. Теперь же припомним лишь один характерный штрих. Отмечая, что критик начал свои занятия с философии, ища в ней ответы на вопросы, поставленные русской действительностью, Герцен далее говорит об особенностях мышления Белинского: «…этот человек являлся одним из самых свободных людей, ибо не был связан ни с верованиями, ни с традициями, не считался с общественным мнением и не признавал никаких авторитетов, не боялся ни гнева друзей, ни ужаса прекраснодушных. Он всегда стоял на страже критики, готовый обличить, заклеймить все, что считал реакционным» (18, 7, 238).
Статьи критика не только противостояли огромной массе книг, газет и журналов, в которых говорила «официальная низость» (Герцен), но и побеждали их в общественном мнении. Критик пользовался колоссальной популярностью у передовой молодежи. В. В. Стасов, вспоминая свои молодые годы, пишет: «Белинский же был — решительно нашим настоящим воспитателем. Никакие классы, курсы, писания сочинений, экзамены и все прочее не сделали столько для нашего образования и развития, как один Белинский со своими ежемесячными статьями. Мы в этом не различались от остальной России того времени… Он прочищал всем нам глаза, он воспитывал характеры, он рубил, рукою силача, патриархальные предрассудки, которыми жила сплошь до него вся Россия» (42, 2, 384). Так молодежь воспитывалась на идеях человека, сумевшего под угрозой Петропавловской крепости отстаивать независимость своей мысли.
Философские воззрения Белинского, как и все его учение, являются более ста лет предметом ожесточенной борьбы. Сразу после его смерти самодержавие пыталось парализовать могучее влияние его идей путем преследования за них (осуждение петрашевцев), а затем путем их замалчивания. Последнее не удалось: «Письмо к Гоголю» в списках читала вся мыслящая Россия. Во второй половине XIX в. вокруг наследия Белинского в литературе началась открытая полемика, продолжавшаяся до конца века. Она вспыхнула вновь в годы реакции и повторилась в 1914 г. В этой полемике противостояли друг другу две противоположные оценки критика. Одна из них всячески умаляла значение его идей, в частности философских, другая выявляла огромное прогрессивное значение его взглядов.
В консервативной и либеральной печати Белинский изображался человеком, не обладавшим философским методом мышления, ничего не давшим философии и занимавшимся лишь пересказом теорий немецкого классического идеализма. Его революционные и социалистические идеи отрицались, и он характеризовался как либерал, реформист и проповедник моральных догм. Такой точке зрения противостояли прежде всего мнения современников Белинского, высоко ценивших его идеи, в том числе философские. И. С. Тургенев считал его центральной фигурой общественной мысли России того времени и отмечал его «неотразимую мощь мысли». Герцен писал, что критик выдвинул «новое воззрение на мир, на жизнь, которое поразило все мыслящее в России и
Последние комментарии
1 час 12 минут назад
3 часов 17 минут назад
1 день 31 минут назад
1 день 34 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 10 часов назад