Воскресные охотники [Николай Александрович Лейкин] (fb2) читать постранично, страница - 18

склюнула.

— И тебя самого склюнетъ, если будешь за облака возноситься.

— Да я не возношусь, а только думаю: неужто и тамъ люди и звѣри есть? Ты вотъ человѣкъ ученый, Ферапонтъ Ильичъ, какъ ты думаешь?

— Въ Писаніи ничего объ этомъ не сказано.

— А я вотъ въ одной книжкѣ читалъ, что будто и на лунѣ люди есть.

— Такъ вѣдь это въ фармазонскихъ книжкахъ написано. Нешто можно этому вѣрить!

— А отчего-же и не вѣрить? Судьбы Божіи неисповѣдимы, премудрость велика. Ты посуди самъ: кто-же къ намъ на землю съ луны камни бросаетъ?

— Да никто съ луны камней и не бросаетъ. Все это только въ фармазонскихъ книжкахъ. Смотри! Опять клюетъ.

Антипычъ вытянулъ удочку и опять произнесъ:

— Опять склюнула. Ну, да ужъ нечего дѣлать! Знать судьба моя такая. Не любитъ меня рыба, не дается мнѣ.

— Думай меньше, такъ и тебя полюбитъ и тебѣ даваться будетъ.

— Да какъ-же меньше-то думать, если съ одного думается. Я вотъ теперь, знаешь, о чемъ думаю? И по ночамъ думаю, и за рыбной ловлей думаю, и на ходу днемъ думаю.

— О чемъ-же-бы это, напримѣръ? А вотъ о томъ, что тогда было, когда ничего не было?

— Охо-хо-хо, куда ты заѣхалъ! Нѣтъ, братъ, не думай объ этомъ, брось. Нехорошо.

— Да я и самъ знаю, что нехорошо, но что-жъ ты подѣлаешь, коли думается. Куда ты, Ферапонтъ Ильичъ?

— Домой. Наловилъ уже достаточно, съ меня будетъ.

— Скажи на милость! Наловилъ. А у меня все еще ни одной рыбины.

— Да и не будетъ, коли станешь о такихъ предметахъ думать. Дай-ка табачку на прощанье.

Антипычъ и пономарь понюхали.

— Грѣхи! Какъ тутъ не думать, коли думается! — произнесъ Антипычъ, качая головой.

Пономарь, забравъ ведерко и удочки, удалился отъ берега…

1898