Эфффект линзы [Irene] (fb2) читать постранично, страница - 2

урок. Я улыбнулся в ответ, на этот раз вполне искренне, и проводил Веру Михайловну до дверей.

После того, как потерял работу в городе, где окончил университет, я честно пытался найти другую, но внезапно понял, что смертельно устал. Так бывает у офисных работников — однажды, в сотый раз за день облобызав своего обожаемого клиента, ты понимаешь, что делаешь нечто совершенно несущественное. Что-то, без чего мир может существовать тысячелетиями. И это за секунду разрушает тот фундамент, на котором ты стоял. Но в этот момент, стоя у разбитого корыта, замечаешь нечто странное. В тебе нет ни капли опустошения, грусти, ужаса. Ничего подобного. Вот и я чувствовал себя свободным, впервые со времен окончания универа. Два года ненавистной рабочей клетки «мы-на-связи-круглые-сутки» и бесконечной Катиной трескотни по телефону неожиданно закончились, и я внезапно почувствовал облегчение, будто избавившись от груза, не имеющего никакого отношения ко мне настоящему. И я вдруг решил вернуться туда, где все начиналось. В то самое место, которое до сих пор могу назвать своим домом — маленький шахтерский городок, где я родился и вырос и где живет моя мама — единственный родной мне человек.

Покосившись на датчик пожарной безопасности, я пристроился у окна и закурил, проигнорировав первое школьное правило — никакого курения на территории. Н-да, отличное начало, Кирилл Петрович. А теперь — чашка кофе и составление графика консультаций.

Начитавшись рекомендаций для молодых специалистов на одном из образовательных сайтов, я вознамерился сразу осведомить всю школу о том, когда и во сколько я буду в настроении решать чужие проблемы. Я собрался разместить объявления в учительской, возле своего кабинета и внизу у входа, поэтому, настороженно оглядевшись по сторонам, спустился на первый этаж как раз во время звонка.

Держа в зубах ножницы, примостил листок бумаги на стену и тщательно выровнял, разгладив кусочки скотча по бокам. Именно в этот момент позади раздался первый смешок и тихий шепот:

— А это еще кто?

Я краем глаза коснулся небольшой компании девчонок, устроившихся около окна, и с интересом наблюдавших за моим нелегким трудом.

— А-а… наш новый псих.

— Да-а-а? М-м-м… ниче такой…

— Ну да, вроде. Только растрепанный какой-то.

Я наконец решился обернуться в открытую. Девушки мгновенно сделали вид, что не видят меня в упор, а та, что считала меня «растрепанным», теперь и вовсе повернулась спиной. Я окинул ее быстрым взглядом. Невысокая блондинка со странной прической — короткие густые волосы небрежно торчали в разные стороны, будто бы специально взъерошенные, а на плечи спускались только тонкие рваные прядки. Она больше не посмотрела в мою сторону и, засунув руки в карманы кожаной курточки, неспешно двинулась к выходу, слегка шаркая платформой кроссовок по каменному полу. Я так и не увидел ее лица, лишь оценил степень эпатажа, и особенно — дырявые джинсы с большим количеством цепочек, спущенные значительно ниже талии. Девчонки заинтересовано оглядели меня еще раз и пошли следом за подругой, больше не оборачиваясь. Меня охватили странные смешанные чувства — что-то полузабытое, из школьных времен. Например, ты мог совершить нечто сверхординарное, чтобы тебя просто заметили, а как только привлек внимание — твои уши и щеки мгновенно залило жаром. Да уж, никогда не угадаешь, когда внутри проснется социофоб. Скорее всего, мне необходимо к ним привыкнуть, а пока лучше по-тихому убраться к себе…

Я вернулся в кабинет и там, стоя перед зеркалом, поправил галстук и пригладил волосы ладонью. «Растрепанный»? Странно. Вроде теперь, в строгом костюме, я выглядел довольно аккуратно. Впрочем, я удостоился чудного комплимента «ниче такой» и этого мне на сегодня, наверное, хватит. Все еще не спеша отойти от зеркала, я прищурился и изобразил свой лучший испытующий взор. Хм… ну, явно не Фрейд и даже не Юнг, но вполне похож на серьезного специалиста. Хотя, видимо, настоящий психолог должен был с ними познакомиться. И, естественно, не думать в этот момент о багровых ушах.

Какое-то время я разбирал бумаги своей предшественницы, перетряс несколько папок с различными методиками, сценариями корректирующих игр, потом стал рассматривать карточки со своеобразным психологическим «досье» на школьников и разложил их по классам. Время пролетело настолько быстро, что я даже сам удивился. Ко мне снова заглянула Вера Михайловна, взявшаяся, видимо, меня опекать. Она что-то долго рассказывала о будущем праздновании Дня учителя, но я ее почти не слушал, хотя наконец и оторвался от своих бумажек.

— Вера Михайловна, а с каким классом вам тяжелее всего работать?

Она остановилась на полуслове и пару раз мигнула.

— С 11-А, наверное. Этот из тех классов, выпуска которых никак не дождешься.

— Что ж вы так их не любите? — я улыбнулся, сложив руки на животе.

— Тяжелые дети. Атмосфера гнетущая. Если в школе проблема, то, скорее всего, виновного надо искать там.