Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
по-моему даже и не второй. По-моему третий. Потому как хреново он швартовался, сама видишь. Похоже, съели они что-то не то, за капитанским-то столом…
За врачом тем временем поднялись на палубу, подгоняемые мастером Хольмом грузчики, и самые шустрые из них уже начали спускаться, держа тюки на загривках. Трап под их башмаками скрипел и подергивался.
— Он хороший человек, — ни с того ни сего сказала Эсси, глядя под ноги. — Хороший, добрый…
— Кто ж спорит, — согласился Лютик.
— И меня любит. Правда любит.
— Конечно. Это сразу видно.
— И не отговаривай меня!
— Куколка, да ты что! Кто ж тебя отговаривает?
— Не называй меня куколкой, — Эсси сверкнула на него синим глазом.
— Хорошо, Эсси, — покорно сказал Лютик, — не буду.
— Да я отдам все свое искусство за…
— Эсси, — сказал Лютик тихо, поворачиваясь так, чтобы его слова принес к ней ветер. — Эсси, тебе нет нужды оправдываться передо мной.
Корабельный канат натягивался и вновь провисал, и Лютик не сразу заметил ползущий по нему серый комок.
Крыса припадала к грубой пеньке, пальцы на лапках растопыренные и розовые, буроватая слипшаяся шерсть — торчком.
Своих, можно подумать, у нас мало, подумал Лютик. И еще — хорошо, что Эсси смотрит в другую сторону. Женщины боятся крыс, на первый взгляд — неадекватно, глупо боятся, но на деле этот страх имеет под собой серьезные основания — оставленный без присмотра в люльке младенец перед крысами беззащитен. Это кошки сделали крыс нестрашными, подумал он, но всегда ли у нас были кошки? Но какая же наглая, однако, тварь! Крыса… корабль у мыса… с ветром борется у мыса… нет, постой, причем тут крыса? Корабль у мыса… кипариса… да, так определенно лучше.
Крыса, тем временем, добравшись до надежных досок причального настила, не убежала, как можно было ожидать, а осталась стоять, сгорбившись и подведя хвост под себя. Затем она неожиданно подпрыгнула, все так же сгорбившись, затем опустилась на всех четыре выпрямленные лапы.
— Ты гляди, — произнес оборванец, который, завидев мачты, пришел сюда в надежде подработать. Сейчас он стоял, засунув руки в карманы холщовых штанов и прислонившись к груде сваленных у причала рассохшихся досок, — никогда не видел, чтобы крыса вытворяла такое!
Крыса, тем временем, вновь подпрыгнула, выгнулась уже совершенной дугой, упала на выпрямленные лапы, вновь упала, теперь уже на бок, и так и осталась лежать грязной кучкой.
— Фу, какая гадость. — Эсси, привлеченная возгласом оборванца, сморщила изящный носик, — пойдем отсюда, Лютик!
— Разве ты не хочешь побыть…
— Нет, — Эсси поглядела на захлопотанного мастера Хольма, озабоченно щупавшего уголок ткани, выглядывающий из вспоротого тюка, — я думаю, когда мужчина занят, не следует… Дорогой!
— Да, горлинка? — Мастер Хольм на миг отвернулся от тюка, сохраняя на лице озабоченное выражение.
— Я поеду, присмотрю обои для спальни и гостиной, ладно? И ткань на обивку.
— Конечно, горлинка.
— Я видела такую… серебристо-зеленую и с узором из ивовых листьев и лилий…
— Выбирай все, что тебе понравится, — мастер Хольм рассеянно улыбнулся и вновь вернулся к тюкам. Похоже, подумал Лютик, товар-то подмочен…
— Горлинка? — переспросил он, пока они шли по брусчатой дороге, ведущей к припортовой площади.
— Ну… а чем, собственно…
— Да ничем, куколка. Абсолютно ничем.
За их спинами когг приплясывал на волне, темные его борта, колеблясь, отражались в серой воде, опрокинутые медные буквы распадались на отдельные желтые пятна, и даже если постараться, нельзя было угадать название судна, которое, впрочем, легко можно было прочесть, лишь немного подняв взгляд. Название судна было «Катриона»
* * *
В «Синем петухе» Лютик спросил подогретого вина с корицей и ломтиком яблока, сыру и гренок, и велел нести все в комнату под чердаком, которую занимал единолично. Комната была маленькая и душноватая, но благодаря своему расположению, теплая и сухая даже в эту дождливую и ветреную погоду, свойственную местной ранней весне.
Придвинув к себе вместительную фарфоровую чашку, из которой валил ароматный пар, Лютик, вооружившись изящным ножичком с перламутровой рукояткой, занялся распечаткой накопившейся за день почты. Одно письмо, в плотном узком конверте с гербовой печатью, надписанное Юлиану де Леттенхофу, он повертел в руках и не распечатывая, спрятал в карман камзола. Остальные, с пометкой «мэтру Лютику», он вскрыл, и по мере прочтения разложил на две кучки: одну для ответов «Благодарю за приглашение, всенепременно буду», другую — для «Благодарю за приглашение, однако, увы, на этот вечер я уже ангажирован». Та, которая «всенепременно буду», была потоньше, однако, полагал Лютик, обещала гораздо больше в плане пополнения кошелька и повышения престижа, впрочем, истинный мастер заботится не о кошельке и не о престиже, а… О чем положено заботиться истинному мастеру, Лютик намеревался как раз сегодня вечером
Последние комментарии
5 часов 24 минут назад
5 часов 25 минут назад
7 часов 26 минут назад
7 часов 28 минут назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад