Тарас Бульба [Николай Васильевич Гоголь] (fb2) читать постранично, страница - 3

уже к та­ким пос­туп­кам сво­его му­жа, пе­чально гля­де­ла, си­дя на лав­ке. Она не сме­ла ни­че­го го­во­рить; но ус­лы­ша о та­ком страш­ном для нее ре­ше­нии, она не мог­ла удер­жаться от слез; взгля­ну­ла на де­тей сво­их, с ко­то­ры­ми уг­ро­жа­ла ей та­кая ско­рая раз­лу­ка, - и ни­к­то бы не мог опи­сать всей без­молв­ной си­лы ее го­рес­ти, ко­то­рая, ка­за­лось, тре­пе­та­ла в гла­зах ее и в су­до­рож­но сжа­тых гу­бах.

Бульба был уп­рям страш­но. Это был один из тех ха­рак­те­ров, ко­то­рые мог­ли воз­ник­нуть только в тя­же­лый ХV век на по­лу­ко­чу­ющем уг­лу Ев­ро­пы, ког­да вся юж­ная пер­во­быт­ная Рос­сия, ос­тав­лен­ная сво­ими князьями, бы­ла опус­то­ше­на, выж­же­на дот­ла не­ук­ро­ти­мы­ми на­бе­га­ми мон­гольских хищ­ни­ков; ког­да, ли­шив­шись до­ма и кров­ли, стал здесь от­ва­жен че­ло­век; ког­да на по­жа­ри­щах, в ви­ду гроз­ных со­се­дей и веч­ной опас­нос­ти, се­лил­ся он и при­вы­кал гля­деть им пря­мо в очи, ра­зу­чив­шись знать, су­щест­ву­ет ли ка­кая бо­язнь на све­те; ког­да бран­ным пла­ме­нем объялся древ­ле мир­ный сла­вянс­кий дух и за­ве­лось ко­за­чест­во - ши­ро­кая, раз­гульная за­маш­ка рус­ской при­ро­ды, - и ког­да все по­речья, пе­ре­во­зы, приб­реж­ные по­ло­гие и удоб­ные мес­та усе­ялись ко­за­ка­ми, ко­то­рым и сче­ту ник­то не ве­дал, и сме­лые то­ва­ри­щи их бы­ли впра­ве от­ве­чать сул­та­ну, по­же­лав­ше­му знать о чис­ле их: "Кто их зна­ет! у нас их рас­ки­да­но по все­му сте­пу: что бай­рак, то ко­зак" (что ма­ленький при­го­рок, там уж и ко­зак). Это бы­ло, точ­но, не­обык­но­вен­ное яв­ленье рус­ской си­лы: его вы­шиб­ло из на­род­ной гру­ди ог­ни­во бед. Вмес­то преж­них уде­лов, мел­ких го­род­ков, на­пол­нен­ных пса­ря­ми и лов­чи­ми, вмес­то враж­ду­ющих и тор­гу­ющих го­ро­да­ми мел­ких кня­зей воз­ник­ли гроз­ные се­ле­ния, ку­ре­ни и око­ли­цы, свя­зан­ные об­щей опас­ностью и не­на­вистью про­тив нех­рис­ти­анс­ких хищ­ни­ков. Уже из­вест­но всем из ис­то­рии, как их веч­ная борьба и бес­по­кой­ная жизнь спас­ли Ев­ро­пу от не­ук­ро­ти­мых на­бе­гов, гро­зив­ших ее оп­ро­ки­нуть. Ко­ро­ли польские, очу­тив­ши­еся, на­мес­то удельных кня­зей, влас­ти­те­ля­ми сих прост­ран­ных зе­мель, хо­тя от­да­лен­ны­ми и сла­бы­ми, по­ня­ли зна­ченье ко­за­ков и вы­го­ды та­ко­вой бран­ной сто­ро­же­вой жиз­ни. Они по­ощ­ря­ли их и льсти­ли се­му рас­по­ло­же­нию. Под их от­да­лен­ною властью гетьма­ны, изб­ран­ные из сре­ды са­мих же ко­за­ков, пре­об­ра­зо­ва­ли око­ли­цы и ку­ре­ни в пол­ки и пра­вильные ок­ру­ги. Это не бы­ло стро­евое соб­ран­ное вой­ско, его бы ник­то не уви­дал; но в слу­чае вой­ны и об­ще­го дви­женья в во­семь дней, не больше, вся­кий яв­лял­ся на ко­не, во всем сво­ем во­ору­же­нии, по­лу­ча один только чер­во­нец пла­ты от ко­ро­ля, - и в две не­де­ли на­би­ра­лось та­кое вой­ско, ка­ко­го бы не в си­лах бы­ли наб­рать ни­ка­кие рек­рутс­кие на­бо­ры. Кон­чил­ся по­ход - во­ин ухо­дил в лу­га и паш­ни, на днеп­ровс­кие пе­ре­во­зы, ло­вил ры­бу, тор­го­вал, ва­рил пи­во и был вольный ко­зак. Сов­ре­мен­ные ино­зем­цы ди­ви­лись тог­да спра­вед­ли­во не­обык­но­вен­ным спо­соб­нос­тям его. Не бы­ло ре­мес­ла, ко­то­ро­го бы не знал ко­зак: на­ку­рить ви­на, сна­ря­дить те­ле­гу, на­мо­лоть по­ро­ху, спра­вить куз­нец­кую, сле­сар­ную ра­бо­ту и, в при­бав­ку к то­му, гу­лять нап­ро­па­лую, пить и браж­ни­чать, как только мо­жет один рус­ский, - все это бы­ло ему по пле­чу. Кро­ме рей­ст­ро­вых ко­за­ков, счи­тав­ших обя­зан­ностью яв­ляться во вре­мя вой­ны, мож­но бы­ло во вся­кое вре­мя, в слу­чае большой пот­реб­нос­ти, наб­рать це­лые тол­пы охо­че­ко­мон­ных: сто­ило только еса­улам прой­ти по рын­кам и пло­ща­дям всех сел и мес­те­чек и прок­ри­чать во весь го­лос, став­ши на те­ле­гу: "Эй вы, пив­ни­ки, бро­вар­ни­ки! пол­но вам пи­во ва­рить, да ва­ляться по за­печьям, да кор­мить сво­им жир­ным те­лом мух! Сту­пай­те сла­вы ры­царс­кой и чес­ти до­би­ваться! Вы, плу­га­ри, греч­ко­сеи, ов­це­па­сы, ба­бо­лю­бы! пол­но вам за плу­гом хо­дить, да пач­катъ в зем­ле свои жел­тые че­бо­ты, да под­би­раться к жин­кам и гу­бить си­лу ры­царс­кую! По­ра дос­та­вать ко­зац­кой сла­вы!" И сло­ва эти бы­ли как иск­ры, па­дав­шие на су­хое де­ре­во. Па­харь ло­мал свой плуг, бро­ва­ри и пи­во­ва­ры ки­да­ли свои ка­ди и раз­би­ва­ли боч­ки, ре­мес­лен­ник и тор­гаш по­сы­лал к чер­ту и ре­мес­ло и лав­ку, бил горш­ки в до­ме. И все, что ни бы­ло, са­ди­лось на ко­ня. Сло­вом, рус­ский ха­рак­тер по­лу­чил здесь мо­гу­чий, ши­ро­кий раз­мах, дю­жую на­руж­ность.

Тарас был один из чис­ла ко­рен­ных, ста­рых пол­ков­ни­ков: весь был он соз­дан для бран­ной тре­во­ги и от­ли­чал­ся гру­бой пря­мо­той сво­его нра­ва. Тог­да вли­яние Польши на­чи­на­ло уже ока­зы­ваться на рус­ском дво­рянст­ве. Мно­гие пе­ре­ни­ма­ли уже польские обы­чаи, за­во­ди­ли рос­кошь, ве­ли­ко­леп­ные прис­лу­ги, со­ко­лов, лов­чих,