Пушка Ньютона [Грегори Киз] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (152) »
Людовик XIV, Король-Солнце, проснулся. Горькая реальность семьдесят второго года его правления была страшнее ночного кошмара. Нестерпимой болью жгло ногу, боль поднималась выше, проникала в пах, живот, подбиралась к сердцу. Перебивая цветочные ароматы, исходившие от щедро надушенной постели и белья, в нос бил тяжелый запах гниющей плоти: король умирал от гангрены. Людовик помнил, что находится в Версале, в своем чудесном загородном дворце, том самом, о котором мечтал с раннего детства. Людовик видел, что и сейчас, на смертном одре, он окружен своей семьей и придворными. С удовлетворением отметил, что не растратил за долгие годы правления их любовь и преданность. – Его величество проснулись, – послышался чей-то шепот. Людовик узнал голос своей дражайшей супруги Ментенон. По ее тону догадался: уже не ждали, что он откроет глаза. – Сир? Нет ли у вас какого-либо желания, которое мы могли бы исполнить? – Это уже Фагон, его личный врач. – Конечно, Фагон, – с трудом произнес Людовик, – продлите мне жизнь. Голос старого врача задрожал: – Сир, нет ли чего еще, что я мог бы… – Мое дорогое семейство, мои друзья, – слабо начал Людовик и судорожно вдохнул. – Хорошо, что все вы здесь. Это удивительно. Я уже вручил себя в объятия смерти и с нетерпением ждал встречи с Господом. Я уже исповедовался и сказал свое последнее прости. – Он видел лицо Ментенон, на котором толстым слоем лежала пудра, по ее щекам текли слезы, пролагая неровные бороздки. Несмотря на это и на все ее семьдесят пять лет, Ментенон была по-прежнему красива, оставаясь той женщиной, ради которой он отказался от всех любовниц и фавориток. Ее присутствие придавало ему сил, он мог говорить. – Но сейчас я понял, что не должен умирать. Мальборо вернулся, ища нашего позора и падения. Я не могу уйти и возложить столь непосильное бремя на плечи молодого наследника. Я не могу оставить Францию в такой час. Все разом и тяжело вздохнули. «А! Так они тоже об этом знают, – подумал Людовик. – Просто они мне не говорили. Под натиском Мальборо и его союзников Франция падет». – Фагон, наклонись пониже, – попросил король, чувствуя, как силы покидают его. – В cabinet du Roi[2] есть бутылка… – Персидский эликсир? – недоверчивым шепотом уточнил Фагон. – Смею ли я напомнить вашему величеству, что даже если сомнительное зелье и произведет некоторое действие, это может помешать вашей бессмертной душе обрести покой… – Я твой король, и я повелеваю, – ответил Людовик, стараясь сохранить шутливый тон. – Делай, что я приказываю. – Ваше величество, ваше величество, – бормотал Фагон, выходя из комнаты. Теперь над ним склонилась Ментенон: – Вы послали за тем эликсиром, что подарил вам отвратительный коротышка из Персии? – Тот коротышка был послом персидского шаха, мадам. – Тот скорченный уродец? Вспомните прочие его подарки! Да и что это за подарки?! Тусклый жемчуг и блеклая бирюза. Почему вы думаете, что эликсир стоит больше, чем все эти жалкие побрякушки? Людовик не сдержал отрыжки, во рту стало кисло. – Потому что, – он с трудом вдохнул, – мои ученые-философы проводили с ним опыты. Эликсир действует. Ментенон с испугом взглянула на него: – И вы мне об этом даже не сказали? – Зачем? – Он понизил голос до шепота. – Я только сейчас решил воспользоваться им. Я устал быть королем, Ментенон, устал жить, когда все, кого я знал, умерли. Я надеялся по крайней мере умереть раньше тебя. Надеялся снова увидеть мою любимую племянницу, своего брата… – Лицо Ментенон неожиданно заволокло черным туманом, слова потеряли смысл, сливаясь в одну протяжную ноту гобоя, но это уже не имело значения, поскольку он погружался в забвение. Он лишь надеялся, что принял решение не слишком поздно. И Людовик снова вернулся в свое детство, в те времена, когда только что умер отец, а он являл собой куклу-марионетку, которую вынули из темного ящика сыграть роль короля. Спектакль окончится, и ее снова засунут назад в ящик. Тянулись дни, когда с ним никто не разговаривал, и собственные слуги смеялись над ним, когда он отдавал приказы. В этом сне он тонул в садовом пруду. Он не умел плавать. Ему все же удалось благополучно добраться до берега. И сейчас он кричал, но никто не откликался на призывы о помощи. Он заплакал от унижения и бессилия. Утони он, никто и не заметит. На сей раз во сне кто-то вытащил его из пруда. Теплый ветерок подул на него и высушил одежду, что-то нашептывая при этом. – Кто ты? – воскликнул Людовик. – Тише, –
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (152) »
Последние комментарии
2 часов 28 минут назад
8 часов 51 минут назад
8 часов 59 минут назад
9 часов 27 минут назад
9 часов 31 минут назад
9 часов 31 минут назад