Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
она Филиппу.
И она, как умела, рассказала о том, что произошло. Сама она ничего не видела — жандармы не пропустили ее на площадь Франсуа Летурно, — но слухи о совершившемся ходили уже по всему городу.
Она рассказала, как Визиль штурмовал павильон американской выставки мощной струей воды из пожарного шланга и как искусно он отступал.
— Почему же Красавчик не бежал вместе с ним? — спросил Филипп.
— Он прикрывал отступление Визиля… Он храбрый, как лев. Ничего не боялся, не хотел идти на попятный… Сбил с ног десятки охранников и двигался вперед… Всем полицейским грозил… Подходил все ближе к зданию конторы и все сметал на своем пути… В него со всех сторон стреляют… а он идет, словно пули ему нипочем и тронуть его не смеют…
Так уже начинала складываться легенда о Бомаске.
«Это самоубийство, — тотчас решил Филипп. — Красавчик пошел на смерть из-за того, что Пьеретта изменяет ему… Я со всей очевидностью доказал ее подлость, и он не мог перенести измены женщины, которую считал самой чистой во всем мире. Он покончил с собой героически… Но ведь это я убил его…»
Филипп вернулся домой, он сидел в своей комнате, терзаясь мучительными мыслями о том, что Натали его предала, Пьеретта изменила Красавчику, а он, Филипп, убил своего единственного друга.
Около десяти часов вечера он увидел нас сквозь приотворенные ставни мы шли по аллее к гаражу, находившемуся рядом с его флигелем. Я и Натали поддерживали под руки Пьеретту, за нами брели Кювро и Миньо. Филипп подумал, что мы идем к нему.
«Они все знают, — решил он. — Перед смертью Красавчик, наверно, передал им тот разговор, который был у нас ночью».
Мы двигались очень медленно, потому что Пьеретта была едва жива. Нервы ее не выдержали стольких испытаний. Должно быть, эта медлительность придавала нам вид торжественно шествующих судей.
Филипп кинулся в соседнюю комнату, сделал петлю на конце веревки, при помощи которой открывался чердачный люк. Накинув петлю на шею, он взобрался на табурет и запер дверцу люка на засов. Потом отшвырнул ногой табурет.
Мы уехали в машине Натали.
Утром приходящая прислуга обнаружила труп последнего Летурно, повесившегося во флигеле, где жили прежде сторожа его деда. Длинное тело почти касалось ногами пола.
ПЯТНИЦА, СУББОТА, ВОСКРЕСЕНЬЕ, ПОНЕДЕЛЬНИК…
Пьеретта Амабль, Миньо и Кювро пробыли всего двое суток в убежище, которое нашла для них Натали Эмполи. Правительство хотело поскорее положить конец инциденту, который оно именовало «прискорбным». В субботу утром ордера на арест были аннулированы, и трое беглецов возвратились в Клюзо. Я все время был с ними, и то, что я услышал за эти два дня от них и от Натали, послужило материалом, позволившим мне написать этот роман.
Префект получил строгий нагоняй за беспорядки, случившиеся в четверг. Он опасался, что похороны Бомаска послужат поводом к новым волнениям. В пятницу на рассвете двое полицейских отправились в Италию разыскивать родителей покойного. Итальянские власти оказали им полное содействие. Нашли в горной деревушке Пьемонта отца и мать Красавчика, стариков до смерти испугало внезапное вторжение полицейских. Их просили потребовать тело погибшего сына для погребения в родной деревне. Расходы им оплатили вперед и сверх того дали еще немножко денег. Они покорно подписали все бумаги, которые привез с собой brigadiere.
В субботу вечером, когда Пьеретта, вернувшись в Клюзо, явилась в больницу и потребовала выдать ей тело убитого мужа, ей показали письмо родителей. Полиция работала проворно: труп уже был отправлен.
Пьеретту сопровождал старик Кювро. Они возвращались вместе. Ветер дул с неистовой силой, с воем врываясь в долину. Пьеретта куталась в большую черную шаль; холодный ветер резал лицо, она накинула шаль на голову и концы прихватила рукой под подбородком. Впервые в жизни она походила на итальянку, на вдову пьемонтца.
Они прошли через площадь Франсуа Летурно, мимо решетчатых ворот фабрики: ворота были заперты — забастовка продолжалась. В лунном свете над узорчатой аркой входа четко вырисовывались исполинские буквы АПТО.
— В тысяча девятьсот двадцать четвертом году мы им прищемили лапы нашей большой забастовкой, — сказал Кювро. — А ведь тогда мы многого еще не знали. Не то что теперь. Мы в то время еще ровно ничего не понимали в их финансовых комбинациях… А теперь рабочий класс достиг зрелости… Мы будем сильнее их.
— Мы уже сильнее их, — твердо ответила Пьеретта. И она тут же остановилась, с трудом переводя дыхание. Потом оперлась на руку старика Кювро, и они медленно пошли к ее дому, который ей так недолго пришлось называть «нашим домом».
Правительство не могло помешать французским и американским газетам, падким до всяческих сенсаций, поднять шумиху вокруг самоубийства Филиппа Летурно. Его принадлежность к мировой династии магнатов шелковой промышленности обратила эту трагическую смерть в международное событие.
Последние комментарии
1 час 2 минут назад
3 часов 50 минут назад
1 день 14 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 6 часов назад