cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
пели цементные бомбы, и те на строгом учете? Сейчас мы начинаем многое забывать, забыли, какой острейшей проблемой для страны был цемент. Своего не хватало, прикупали за валюту. Ну и берегли, конечно! Дадут летчику два–три вылета в месяц на бомбометание — и все! А как научить его сработанности со штурманом, меткому поражению цели? По схемам, чертежам, одними словами? Так это все равно, что обучать плаванию на песке в пустыне. Не правда ли?.. И вот и подумал, заметьте, подумал, и не только за себя, как вы сегодня: хорошо, цемента мало, и он в цене с золотом. Но ведь много глины — она–то ничего не (тоит? Подумал я так, а у самого мыслишка коря–идя шевелится и царапает: что, ты один такой умный? Наверное, пробовали, наверное, ничего не вышло!..
А служил я тогда в Новочеркасске. В этом городе оказался и старик гончар. Хорошие горшки, кувшины да разные там макитры делал. Поговорил я с ним, пришлось, конечно, пайком своим заинтересовать, время было не сытое, он к отвечает: «Давай, мил человек, попробуем. Никогда я таких штук. не выделывал, а почему не попробовать? Тебе польза м мне интерес. Только ты, мил человек, глину, мне добывай, где укажу, да массу приготовляй по моему рецепту. Бог даст, и выйдут твои штуки!»
Вот так начала работать наша «фирма». Добывая я глину, подвозил ее на ручной тележке к дому старика, делал массу, а старый мастер на своем станке выделывал глиняные бомбы так же, как делал кувшины и горшки. Не сразу у нас дело наладилось, пришлось помудрить с обжигом, но не зря говорится, что «терпение и труд — все перетрут».
В общем, получились у нас силикатные бомбы. Понимаете? Получились! А я думаю дальше; почему бы каждому летчику звена не дать бомбы со своим цветом разрыва? Бы же знаете, как это удобно — не ждать, пока с полигона сообщат результаты, да еще, глядишь, и напутают, а сразу: отбомбился, и сам видишь, куда попал — в мишень или в «белый свет».
В зарядную камеру я закладывал окрашенный мел. У каждого летчика свой цвет; у одного — эфесный, у другого — синий или желтый. Конечно, не так, чтобы очень хорошо видно, но разобрать можно… Перестали мы зависеть от лимите, старика зачислили в штат, и вся наша эскадрилья стала пользоваться такими; бомбами.
Конечно, такие хитрости от бедности. Пришло время, стало больше цемента, и прекратили мы эту кустарщину. Но важно было найти выход тогда, когда трудно, а для этого обязательно надо думать, товарищ Крапивин.
Я слушал, не сводя с Гроховского глаз, и мне было стыдно, будто это я так. оплошал, а не мои сосед Крапивин.
— Вы представьте, товарищи, как прокладывают полевую связь пехотинцы, — продолжал Гроховский, обращаясь ко всем. — Через буераки, ручьи, кустарник и другие препятствия они тянут провод вручную. Адский труд, а под огнем противника — долгий и опасный. Пехотные связисты в ноги поклонятся, если мы, хотя бы частично, решим эту задачу. А мы ее решим обязательно. Но опять–таки думать надо! Не вышел один способ — найдется другой. Один недодумал—другой подскажет, как и делается у добрых людей… А теперь последнее, что я должен сказать вам, товарищ Крапивин. Сейчас вам уж придется подумать — интересно ям для вас то, чем мы занимаемся? У нас м неудачи бывают, и рисковать порой приходится. А главное, что требует наше дело, — это желания и умения думать! Вот я и прошу вас над этим поразмыслить.
На следующий день Крапивин подал Сафронову рапорт о переводе! Его не удерживали, и больше я о нем не слышал. Но в связи с происшедшим я спросил Сафронова:
— Товарищ командир! А правда, что рассказал Павел Игнатьевич про глиняную бомбу?
— Он еще не всю правду рассказал. До этого он воздушную стрельбу ввел некоторую рационализацию. Придумал складные конуса и способ, как одновременно выпускать не один, а три конуса. Вот и приметил его в 1928 году Ионыч {2}. В округе Гроховского представили на командира отряда, а начвоздуха решил, что больше пользы он принесет в Москве летчиком–испытателем НИИ. Да вы лучше с Малыничем поговорите. Он с Гроховским — с первого дня нашей организации.
Владимир Малынич оказался моим ровесником, ему шел двадцать восьмой. Мне представился крепыш среднего роста, круглолицый, крупноглазый, полногубый, с густой, очень красивой шевелюрой. Несмотря на молодость, доверчивостью не страдал. Долго прощупывал, кто я, зачем это мне нужно.
А потом рассказал, что Гроховский появился в НИИ ВВС в 1929 году, Малынич в то время работал техником–конструктором при инженерном отделе. От других летчиков–испытателей Гроховского отличал больше всего рационализаторский «зуд». Он видел недостатки не данного самолета, как другие, а самолетов вообще. Скажем, бывший тогда на вооружении самолет Р–1 мог поддержать пехоту только стрельбой и бомбометанием. II нем помещались летчик и летнаб, и это считалось нормальным. А если сконструировать подвесную кабину и перевозить в ней раненых? Или подвесить специальные кассеты и ставить дымовые завесы? Или сбрасывать kистовки на позиции противника? Или катушку с
Последние комментарии
3 часов 43 минут назад
5 часов 16 минут назад
9 часов 9 минут назад
9 часов 13 минут назад
14 часов 34 минут назад
2 дней 2 часов назад