Были два друга [Павел Кузьмич Иншаков] (fb2) читать постранично, страница - 162

был не столько упрек, сколько участие, сожаление, что у Торопова так глупо сложилась жизнь.

    - Сам знаю - подло, мерзко. Но это никуда теперь не денешь.

    Василию Ивановичу вдруг захотелось поделиться своим горем с этим человеком, распахнуть перед ним изболевшуюся душу. Павел Захарович должен понять его, пусть и осудит. Все равно будет легче. Носить в себе этот груз дальше нет сил. Волнуясь, сначала нерешительно и сбивчиво, потом все больше проникаясь искренностью, Василий Иванович начал рассказы вать Ломакину о своем падении. Они шли по каким-то пустынным улицам уснувшего города, сидели где-то в скверике на скамейке, снова шли по улицам. По мере того, как Василий Иванович без утайки выкладывал перед Павлом Захаровичем свое давно наболевшее, ему становилось легче, с плеч будто свалилась огромная тяжесть.

    - Ну вот и вся моя исповедь, - сказал в заключение он.

    - Это хорошо, - раздумчиво промолвил Павел Захарович.

    - Что хорошо? - не понял Василии Иванович.

    - Что ты рассказал о себе. Некоторое время шли молча.

    - Как бы вы, Павел Захарович, поступили на моем месте?

    - Вот этого вопроса я и ожидал. Как бы я поступил на твоем месте? - Он помолчал. - Вернулся бы в семью.

    - Кто же меня простит? - в отчаянии спросил Василий Иванович.

    - Те, кто любят.

    - Любят ли?

    - Если бы не любили, не ждали. В любовь, Василий Иванович, надо верить, - подчеркнул Павел Захарович.

    - Но имею ли я моральное право? Они остановились.

    - Это право надо заслужить.

    - Как?

    На востоке уже занималась полоса зари. Павел Захарович поежился от утренней прохлады.

    - Вот что, Василий Иванович, - начал он. - У тебя хватило решимости обидеть семью, родителей, товарищей. Неужели не хватит мужества искупить свою вину перед теми, кого ты обидел?

    -  Но как это сделать?

    -  Жизнь надо начинать заново. Ты оторвался от той среды, которая вскормила, воспитала тебя. Отсюда и все твои беды. Иди-ка, дружок, на завод, отбрось свою гордыню. Другого выхода у тебя нет. А то, о чем ты думал в припадках отчаяния, - удел слабых, безвольных людей, я бы сказал, трусливых, которые страшатся трудностей. Ты молодой еще.

    Василий Иванович вдруг заметил, что они стоят возле калитки родительского дома. Значит, Павел Захарович умышленно привел его сюда.

    - Да, другого выхода у тебя нет, - повторил Ломакин.

    - Не могу…

    - Значит, прочувствовал свою ошибку. Вот что дружок, иди-ка сейчас же, не раздумывая… - Павел Захарович легонько подтолкнул его в спину.

    Был тот ранний час утра, когда сквозь рассеивающиеся сумерки все явственнее проступают деревья, дома, перспектива улиц, когда серый мрак ночи боязливо прячется по закоулкам, а на востоке все ярче разгорается заря. Василий Иванович посмотрел на небо, причудливо расписанное розовым, красным, пурпурным, оранжевым, и впервые за столько дней заметил его красоту и величие. И все вокруг него прояснилось, предстало вдруг в чистом свете, будто с глаз спала повязка. На сердце не стало того груза, что давил его уже так давно.

    Над городом рождался новый день…

    1953- 1959 гг.

Павел Кузьмич Иншаков

БЫЛИ ДВА ДРУГА

    Художник В. А. Пташинский

    Редактор А К. Аванесова

    Художественный редактор М. К. Омелянчук

    Технический редактор Ю. М. Б а б а к

    Корректор А. 3. Г е й к о

    Сдано в набор 1.111-63 г. Подписано к печати 2.VII-63 г.

    Бумага 84х108¹/зг- Бум. л. 6,5. Печати, л. 13,0. Условн. печати, л. 21,32. Учетно-издат. л. 22,5. МА 03105. Заказ № 615. Тираж 75000.

    Цена 68 коп. + переплет 15 коп. Краснодарское книжное издательство, Красная, 74.

    Типолитография крайполиграфотдела управления культуры, ул. Красноармейская, 73.

OCR и вычитка Угленко Александр