Ревизор Империи [Олег Васильевич Измеров] (fb2) читать постранично, страница - 3

Ставить вопль «Хозяин, не бери трубку, они хотят вызвать тебя на работу!» давно уже было не оригинальным.

«Черт! Что у них там стряслось? Неужели сейчас обратно переться придется?» — подумал Виктор.

И еще через секунду:

«Стоп. Я же забыл трубу дома!»

— Куда прешь, мать твою! Слепондыря! — рявкнул слева чей‑то хриплый голос сквозь внезапный визг тормозов.

«Блин, че за борзость‑то???»

Виктор поднял глаза и глянул вправо, чтобы удостовериться, что зеленый сигнал для пешеходов еще горит, и остолбенел.

Светофор исчез.

Общага тоже.

Вместо этого прямо перед Виктором за деревянной оградой высились сосны, а меж ними на голубом своде неба виднелся знакомый шатер церкви Петра и Павла.

2. Село особого значения

Обернувшись влево, Виктор был удивлен еще больше.

Перед ним сверкал черным лаком грузовичок, с красным кузовом из редких досок, размером, ну, где‑то примерно, как у советского «уазика», маленьким, словно игрушечным, капотом над мотором, издававшим ворчащие звуки, и эти две важные части машины разделяла большая, черная, квадратная, похожая на паровозную будку, кабина. Спицы у грузовика тоже были деревянные и выкрашены в красный цвет, а сзади был еще и прицепчик, размером примерно с те, что у нас покупают для легковушек. В кузове и прицепе рядами стояли желтые, чуть потемневшие от времени пивные бочки. Из двери наполовину высовывался мордатый водитель в красной рубахе, синих в полоску штанах, сапогах и картузе со свирепым лицом, который, впрочем, тут же сменил гнев на милость.

— Не зашиб? Как так можно? Машина, она ведь не кобыла, она ж сама не станет! Это глядеть надо!

«Да это же грузовой вариант знаменитого Форда — Т!» — догадался Виктор. «До знаменитой у нас полуторки. Когда ж ее выпускали? В СССР — нет, сначала АМО выпускали, она не фордовская, а в Штатах… ну, видать, где‑то в двадцатых или раньше. Опять какой‑то попаданец историю изгадил. Хотя нет, такси „Рено“ же покупали, могли и эту. А, кстати, она ж леворульная и едет по левой стороне. Это когда у нас поменяли?»

Попутно он заметил, что дорога была мощена брусчаткой, но это мало о чем говорило. Да и из ситуации надо было выпутываться.

— Извините, — сказал он. — Понимаете, первый раз в вашем городе, и вот, засмотрелся.

— Приезжий? Засмотрелись? — заорал водила. — Так у нас есть на что! Вы тут не первый в наше село приезжаете, а говорите, что город! Да у нас вообще тут скоро Америка будет! Все лектрицкое! И свет лекрицкий, и машины на заводе лектрицкие, и трамвай лектрицкий, и печка в хате лектрицкая, и телефон на улице будет! У нас — революция!

«Двадцать восьмой. Первая пятилетка. Сталин жив.»

— Тпр — р-руу! — раздался из‑за грузовика надтреснутый фальцет. — Че стал посеред? Заглохла железка, что ль?

— Да не заглохла, — ответил водила, — тут приезжий на нашу Бежицу засмотрелся!

— А — а, милое дело! Мы, могеть быть, столицей заводской в мире будем. Новую жизнь зачинаем, едрен — матрен!

Виктор почувствовал, что через пару секунд он станет центром всеобщего внимания. А этого не хотелось. К приезжим тут вроде хорошо относятся. Но это к своим приезжим, а не к попаданцам.

— Спасибо! — ответил он водиле. — Извините еще раз! Пошел с вашим прекрасным городом знакомиться! Всего доброго!

И он перешел на тротуар. Точнее, перелез через перила из жердочек на серый, вытертый ногами дощатый настил, из‑под которого торчали куски тонких бревнышек. Переход здесь был дальше метров на тридцать.

— И вам доброго здоровья! — донеслось в ответ. — Вы, небось, человек образованный, лектрицтво нам поможете провести! А то ведь без его и мотор не движет, и фары не горят!

Грузовик зафырчал. Виктор заметил, что на кузове брусковым шрифтом под трафарет была выведена надпись «Пиво В. П. Гроховскаго».

«Нэп».

Теперь можно было спокойно осмотреться по сторонам. Бросилось в глаза то, что, помимо общежития, исчез и желтый двухэтажный жилой дом, построенный в ранние годы советской власти. Был просто кусок леса, огороженный палисадником. Кооперативные домики в шотландском стиле за церковью, построенные в двадцатых, исчезли, зато два особнячка, то ли купеческих, то ли инженеров, утратили свой бело — желтый окрас; их фасады цвета вишни сорта «Шпанка» с белым были увиты плющом на итальянский манер, выступая из глубины палисадников. Сама улица III Интернационала была в этой реальности мощена булыжником, как и Ульянова, хотя в сторону Молодежной ни рынка, ни хлебозавода не виднелось. С правой стороны по улице выстроился не обнаруженный Виктором ни в одной из исторических книг о Бежице стройный серый ряд новеньких двухэтажных деревянных домиков, фасады которых были покрыты дранкой и оштукатурены; что‑то подобное в Брянске