В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
узнала, что ты не сдержал обещания. Разве это хорошо?
Признаться сказать, я ни разу и не подумал об этой семье, и теперь чувствовал себя мучительно виноватым. Я взглянул на свою совесть. Моя душевная тяжесть сильно подействовала на нее; тело ее наклонилось вперед, она едва не падала со шкафа. Тетя продолжала:
— Подумай, как ты забросил мою бедную protégée из богадельни, милый ты мой, жестокосердый обманщик!
Я покраснел, как рак, язык мой не повиновался мне. Сознание моей преступной небрежности становилось все сильнее и острее. Совесть моя начала покачиваться взад и вперед, а когда тетя огорченным голосом продолжала:
— Так как ты не разу не навестил ее, то, вероятно, тебя теперь не огорчит известие, что это бедное дитя умерло несколько месяцев тому назад, совершенно беспомощное и брошенное! — Моя совесть не могла больше снести тяжести моих страданий, свалилась вниз головой с своего высокого места на пол с тупым свинцовым стуком. Она лежала, корчась в страшных муках и трепеща от страха и напрягала каждый мускул, чтобы встать. С лихорадочной поспешностью я подскочил к двери, запер ее на ключ, прислонился к ней спиной и не спускал глаз с своего барахтающегося повелителя. Мои пальцы горели от нетерпения приняться за свою смертоносную работу.
— О, что такое с тобой делается? — воскликнула тетя, отступая от меня и следя испуганными глазами за моим взглядом. Я отрывисто и коротко дышал и едва мог сдержать свое возбуждение.
— О, не смотри так, ты меня пугаешь! О, что же это может быть? Что ты видишь? Почему ты так смотришь? Что ты делаешь с своими пальцами?
— Молчи, женщина, — сказал я хриплым шепотом, — смотри в другую сторону, не обращай на меня внимания! Это ничего, ничего. Со мной это часто бывает. Через минуту все пройдет. Это от излишнего курения…
Мой побежденный лорд с дикими от ужаса глазами старался доползти до двери. Я едва мог дышать. Тетка заломила руки и сказала:
— О, я знала, что это так будет! Я знала, что этим кончится. О, умоляю тебя, брось ты эту пагубную привычку, пока еще не поздно. Ты не должен, ты не будешь больше глух к моим мольбам! (Моя барахтающаяся совесть выказала внезапные признаки утомления!) О, обещай мне, что ты откажешься раз навсегда от этого рабства табака! (Совесть начала сонно раскачиваться — восхитительное зрелище!) Я прошу тебя, заклинаю тебя! Умоляю тебя! Ум отказывается служить тебе! В твоих глазах безумие! О, послушайся меня, послушайся, и ты будешь спасен! Смотри, я прошу тебя на коленях! — она опустилась на колени. Совесть моя опять закачалась, томно опустилась на пол, бросив на меня последний тяжелый, умоляющий взгляд… — О, обещай, или ты погиб! Обещай и будь спасен! Обещай, обещай и живи! — с долгим сонным вздохом моя покоренная совесть закрыла глаза и впала в глубокий сон!
С торжествующим криком я прыгнул мимо тетки и в одну секунду схватил за шиворот моего вечного врага. После стольких лет ожидания и тоски он был мой, наконец! Я разорвал ее на мелкие кусочки, раздавил кусочки на крошки, бросил окровавленный мусор в огонь и с наслаждением втянул ноздрями приятный запах моего жертвоприношения. Наконец-то и навсегда умерла моя совесть!
Я был свободный человек! Я обернулся к своей бедной тете, еле живой от ужаса, и крикнул:
— Отстаньте вы от меня с вашими бедными, вашими благотворениями, вашими исправлениями, вашими промятыми нравоучениями! Перед вами человек, жизненная борьба которого окончена, душа спокойна, человек, сердце которого умерло для печали, умерло для страданий, умерло для раскаяния, человек без совести. В радости моей я щажу вас, хотя мог бы задушить вас и никогда не почувствовать угрызений совести! Бегите!
Она бежала. С этого дня жизнь моя — блаженство, ненарушимое блаженство. Ничем в мире нельзя убедить меня, что у меня опять когда-нибудь будет совесть. Я осадил все свои прежние проступки и начал жизнь новую. В первые две недели я убил тридцать восемь человек, всех за старые провинности. Я сжег дом, раздражавший мое зрение. Я отнял у вдовы и сирот их последнюю корову, очень хорошую корову, но, кажется, нечистокровную: Я совершил всевозможные проступки и преступления и наслаждался делом рук своих, тогда как прежде они, без сомнения, истерзали бы мне сердце и заставили поседеть волосы.
В заключение заявляю, что медицинские факультеты, желающие иметь для научных целей хорошо подобранных бродяг, целиком, на сажени и на тонны, прекрасно сделают, если осмотрят мою коллекцию, прежде чем обратятся в другое место; коллекция собрана и препарирована мною самим и может быть уступлена за низкую цену, так как я намерен освежить товар к наступающему весеннему сезону.
1898
Последние комментарии
8 часов 16 минут назад
8 часов 34 минут назад
8 часов 58 минут назад
9 часов 30 минут назад
10 часов 37 минут назад
12 часов 18 минут назад