Гражданин галактики. Между планетами [Роберт Энсон Хайнлайн] (fb2) читать постранично, страница - 3

— Полегче, — остановил его синдонианин. — Документы о продаже.

Взяв себя в руки, аукционер получил плату и вручил новому владельцу бумагу, уже заготовленную для номера девяносто семь. Баслим заплатил больше, чем девять минимов — лишь благодаря помощи синдонианина у него оказались средства уплатить и налог, который был выше продажной цены. Мальчик неподвижно стоял рядом. Он уже знал, что снова продан, и теперь старался уяснить, кто этот старик, его новый хозяин, хотя это его не волновало; ему никто не был нужен. И пока все были заняты расчетами, он сделал рывок в сторону.

Не глядя на него, бродяга вытянул длинную руку, поймал его за щиколотку и подтащил к себе. Затем Баслим с трудом встал и, положив одну руку мальчику на плечо, превратил его в подобие костыля. Мальчик почувствовал, как костлявая рука цепко и сильно схватила его за локоть, и расслабился перед лицом неизбежности — придет и другое время; оно всегда приходит, если ты умеешь ждать.

Опираясь на него, бродяга с достоинством выпрямился.

— Милорд, — хрипло сказал он, — я и мой слуга благодарим вас.

— Пустяки, пустяки, — синдонианин рассеянно отмахнулся платком.

От Площади Свободы до дыры, в которой жил Баслим, было около полумили, но этот путь отнял у них времени больше, чем можно было предполагать. Используя мальчика в качестве недостающей ноги, Баслим, ковыляя, передвигался еще медленнее, чем на двух руках и одной ноге, то и дело останавливаясь: подволакивая ногу, старик заставлял мальчика совать чашку для подаяний под нос всем прохожим.

Баслиму приходилось молчать. Он, было, попробовал пустить в ход Интерлингву, космо-голландский, саргонезский, полдюжины местных говоров, кухонный городской, жаргон рабов и речь торговцев — даже Системный Английский — и все без результата, хотя он догадывался, что мальчишка понимает его более чем хорошо. Затем он бросил попытки и излагал свои намерения на языке жестов, подкрепляя их парой тычков. Если он с мальчишкой не найдет общего языка, ему придется учить его — но все в свое время, все в свое время. Баслим не спешил. Баслим никогда не спешил, он смотрел далеко вперед.

Его жилище располагалось под старым амфитеатром. Когда Саргон Августус решил в честь империи воздвигнуть новый большой цирк, была разрушена только часть старого; работы были прерваны Второй Цетанской войной и никогда больше не возобновлялись. Баслим вел мальчика среди этих руин. Идти было нелегко, и старик был вынужден согнуться в три погибели, но руки он не отпускал. Порой он придерживал своего спутника только за одежду; и тот чуть не вырвался от него, оставив в его руках клочок туники, бродяга успел ухватить его за кисть. После этого они стали двигаться еще медленнее.

В конце полуразрушенного прохода они спустились в темную дыру, и мальчику пришлось идти первым. Перебравшись через обломки и пройдя между куч щебня, они вошли в непроглядно темный, но чистый коридор. Дальше вниз… и они очутились в одном из бывших помещений амфитеатра, как раз под старой ареной. В темноте они подошли к тщательно завешенной двери. Следуя за мальчиком, Баслим подтолкнул его и закрыл дверь, для чего приложил палец к дактило-ключу; вспыхнул свет.

— Ну вот, парень, мы и дома.

Мальчик огляделся. Давно уже он привык ничему не удивляться. Но то, что предстало его взору, меньше всего походило на то, что он ожидал увидеть. Перед ним была небольшая современная жилая комната, аккуратная и чистая. Плафоны с потолка лили мягкий свет, не дававший теней. Мебели было немного, но предметы подходили один к одному. Мальчик с изумлением озирался: как бы бедно здесь ни было, все равно это было куда лучше того, где ему, как он помнил, приходилось жить.

Бродяга, отпустив его плечо, ухватился за полку, поставил чашку и вынул из шкафа нечто непонятное. И лишь когда сбросил свои лохмотья и приладил на место эту штуку, мальчик увидел, что это такое; искусственная нога, так хорошо сделанная и подогнанная, что вполне заменяла конечность из плоти и крови. Человек поднялся, вынул из шкафа брюки, натянул их и теперь уже не походил на калеку.

— Иди сюда, — сказал он на Интерлингве.

Мальчик не двинулся. Баслим повторил приглашение на нескольких языках, пожал плечами, взял мальчика за руку и ввел его в комнатку, что размещалась сзади. Она была невелика и объединяла кухню и ванную; Баслим наполнил водой тазик, дал мальчику кусок мыла и сказал: «Мойся». Жестами он дал понять, что надо делать.

Мальчик с немым упрямством продолжал стоять. Старик вздохнул, взял щетку, годную, скорее для мытья полов и сделал вид, что трет ему спину. Когда жесткая щетина коснулась его кожи, он остановился и повторил: «Прими ванну. Помойся», пустив в ход Интерлингву и Системный Английский.

Помедлив, мальчик сбросил свои лохмотья и медленно стал намыливаться.

— Вот так-то лучше, — сказал Баслим. Взяв почти истлевшие лохмотья, он бросил их в бак для стирки, положил на видное место полотенце и стал готовить