Бомба Геринга [Иван Георгиевич Лазутин] (fb2) читать постранично, страница - 3

время за пустяки награждают боевыми орденами?

Лариса подошла к Владимиру и, склонившись, молча поцеловала его в щеку. С того самого дня, когда они подали заявление в загс, в ней что-то изменилось. Все эти полтора месяца ожидания дня регистрации она испытывала доселе неведомое ей чувство щемящей радости и тревоги: а вдруг все это сон? Вдруг в одно прекрасное утро она проснется в своем студенческом общежитии и поймет: не было никакого капитана Горелова, не было наяву никакой любви, не было заявления в загс…

До регистрации брака осталось три дня. И чем ближе была та грань, за которой ее жизнь, ее судьба навсегда соединятся с жизнью и судьбой Владимира, тем сильнее росли в душе Ларисы тревога и волнение. С Владимиром она познакомилась два года назад, еще на третьем курсе, знала его так, как, наверное, не знала себя, и все-таки какое-то смутное предчувствие не то беды, не то какой-то опасности томило ее сильнее и сильнее. «Может быть, эта тревога бывает у невест перед замужеством?» — думала Лариса и успокаивала себя тем, что все это она придумала. Ведь Владимир любит ее… «А может быть, этот страх и беспокойство поселились в мою душу потому, что только сейчас я по-настоящему поняла, какая опасная работа у Володи? Лишь за последний год он обезвредил более ста авиационных бомб, сброшенных в войну фашистами. А с бомбами шутки плохи…»

Путало ее еще и то, что в своей рискованной работе Владимир находил что-то похожее на упоение, игра со смертью рождала в его горячей и страстной натуре неудержимый азарт. А однажды, размечтавшись о своей жизни и представив себя женой Владимира, Лариса ужаснулась от одной только мысли: а вдруг в одном из поединков со смертью Владимир не выйдет победителем? Что будет с нею тогда?..

— Ты что, Ларчок? Не рада, что о твоем капитане узнала вся страна?

— Рада, очень рада, — тихо, почти шепотом проговорила Лариса и, подойдя к платяному шкафу, открыла дверку. — Володя, примерь еще раз костюм, мне кажется, что немножко тянет левое плечо.

Владимир взял костюм и прошел в другую комнату. Через минуту он открыл дверь и, приняв картинную позу манекена, застыл на пороге.

Это рассмешило Ларису.

Владимир приосанился перед зеркалом, тряхнул густой русой шевелюрой и важной, величавой походкой подошел к Ларисе. Оторвав от утюга ее руку, он поднес ее к своим губам и так же невозмутимо торжественно и чинно опустил на утюг.

— Нет-нет, сюда!.. — Указательным пальцем правой руки Лариса властно показала на свою щеку, а гибкие пальцы ее левой руки проворно нырнули в густую шевелюру Владимира.

— Не честно!.. В любви насилия не бывает! — взмолился Владимир и при этом скорчил такую гримасу, как будто испытывал нестерпимую боль.

— Кому говорят — сюда!.. — И снова указательный палец руки Ларисы коснулся ее правой щеки.

Сейчас в его доме Лариса пока невеста. А через три дня во Дворце бракосочетания, куда они уже тайком ходили два раза, чтобы поглядеть, как проходит церемония этого торжественного таинства соединения двух чужих людей в единую судьбу, среди высоких мраморных колонн, увенчанных лепными атлантами, она будет робко и молчаливо стоять рядом с ним в белом подвенечном платье (Владимиру не нравилось слово «свадебное», а поэтому он просил Ларису называть его подвенечным), на ее плечи невесомо воздушно будет ниспадать бело-дымчатая, переливающаяся, как воздушное марево летнего зноя, фата… С того дня она всегда будет Гореловой… Горелова Лариса Сергеевна. Владимир был до глубины души тронут, когда неделю назад случайно увидел, как, оставшись одна, Лариса на полях газеты пробовала расписываться своей новой фамилией. Буква «Г» у нее получалась такой же, как и у Владимира. Было видно, что она старалась, чтоб заглавная буква была с таким же размашистым хвостиком, как у Владимира. И это ее желание расписываться так же, как расписывается он, его радовало и трогало.

А воображение работало… Владимир отчетливо представлял рядом с собой, чуть сзади, лысеющего и всегда румяного майора Урусова. В торжественной позе официального лица он замрет на почтительном расстоянии от служителей Дворца бракосочетания, чтобы не доходил до них запах коньяка. Со стороны невесты свидетелем (Владимиру не нравилось это судебно-прокурорское слово) в церемонии бракосочетания будет участвовать подруга Ларисы, Наташа Замятина, хохотушка и заядлая спортсменка.

— Что ты на меня так смотришь? — стыдливо спросила Лариса, стараясь нащупать пальцами верхнюю пуговицу платья, чтобы застегнуть ее. Но пуговицы не было на месте, она лежала на полу, у ножки стола.

— Не ищи, она оторвалась. — Владимир поднял пуговицу и подал ее Ларисе. — Хочешь, пришью? — Он подошел к ней и неожиданным легким движением руки откинул тяжелую волну ее светлых волос с плеч на затылок, но Лариса остановила его.

— Это я буду делать всегда сама. — Голос Ларисы прозвучал ласково, но в этой покорности и ласковости Владимир уловил нотки строгого предупреждения, словно он