10 малоприятных сюрпризов [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать постранично, страница - 4

- Зайди к аудитории номер....

- Зачем?

- Там тебя ждут!

Переступаю порог. Вижу двух человек. Приглашают сесть. Не представившись, начинают душевную беседу «о жизни». Я ничего не пойму. Однако «разговор» учтиво поддерживаю.

Между «Как учеба?», «Нравится в университете?» (хотел бы я посмотреть на идиота, которому бы это не нравилось?) звучит:

- А как отметили Новый год?

Откровенно не праздничная музыка...

- Спасибо, - говорю, - нормально. А вы?

- Нам не повезло, находились на службе, - отвечает один из собеседников. - Вы же проведывали родителей?

- Да! - Мой пыл несколько угасает. Перспектива не из приятных: с третьей попытки попасть в университет, решить проблему с комсомольским членством и пропасть ни за что ни про что!

- Один ... или ... с друзьями?

- С друзьями.

- А нельзя узнать, кто эти друзья?

Что остается делать? Называю фамилии студенток (все равно «они» их уже знают). И добавляю:

- ...И два негра.

- Именно они нас и интересуют, - оживляются собеседники. - Как их фамилии?

- Не знаю, - признаюсь искренне.

- А на фото узнали бы?

- Наверное...

Один из них быстро достает из портфеля два альбома с цветными - редкость! - фото и подает:

- Ищи!

В результате кропотливого труда нахожу портреты Камила и Дэвиса.

- Так мы и думали! - Задумчиво говорит один из визави.

- Что именно? - Интересуюсь я.

- Год назад вот этого, - тычет пальцем в Камила, - сняли с поезда в Житомирской области. Недалеко от секретного объекта. А в Пирятине дислоцируется танковый полк Чапаевской дивизии, что является военной тайной. Соображаешь?!

Я, само собой, «соображаю» - кажется, аж пар из ушей струится! И настроения это не добавляет. Одногруппники готовятся к экзамену, а меня тут почти обвинили в шпионаже. Или, как минимум, в пособничестве иностранным рыцарям плаща и кинжала. Душу греет одно: шпионы - африканские, а не американские или немецкие, может получу некое послабление.

- Вам известно, - прерывает размышления более активный из «разработчиков», - что иностранцам дальше чем на 50 километров от Киева выезжать запрещено?

- Впервые слышу! - Не вру.

И - на всякий случай - уже и сам не понимаю, искренне или не совсем! - добавляю:

- Да если бы я знал...

Меня отпускают, предупреждая, чтобы никому ни слова о встрече, которая только что состоялась, даже не заикался, а то сам заикой стану (обещание я в тот же вечер нарушил).

Мокрый дождя не боится, поэтому на прощание, опомнившись, спрашиваю:

- А как вы узнали, что я ездил в Пирятин с неграми? Кто-то из соседей заявил?

Услышу ответ или нет?

- Какие соседи?! На Пирятинской автостанции вас уже встречал наш сотрудник!

Вот те на!

- На авто ...станции? А как он о поездке мог …знать? Замысел возник спонтанно...

«Серые пиджаки» переглянулись. А потом:

- А вы проездные документы покупали по студенческим билетам?

- Конечно!

- Больше в подобные переплеты не попадай!

И минуты хватило, чтобы я понял: все кассиры на автостанциях - «шестерки» КГБ.

Сюрприз 6. Ночной «дозор»

(1976 год; пгт. Чернухи, Полтавская обл., УССР)

Печатать мою дипломную работу решили сами: лишних денег, чтобы платить кому-то не имелось. Благо о машинке (портативной «Москве») договорились. Нам ее разрешила брать на выходные хорошая знакомая, работающая секретарем руководителя небольшой районной организации (не называю, чтобы случайно не нанести вреда доброму человеку). А чтобы все оставалось шито-крыто, то осуществляли задуманное по такой схеме: в конце дня в пятницу она оставляла нам ключ от своей конторы, куда мы шли уже в потемках, чтобы никто не видел, и забирали инструмент. А рано поутру в понедельник доставляли «Москву» на место, заодно кладя ключи в оговоренном тайнике. В течение месяца подобную операцию осуществляли четырежды, печатая дипломную вдвоем без перерыва. И вот уже в самом конце едва не влипли в историю, которая грозила не только увольнением знакомой, но, не исключено, и нашим с супругой жизням.

Короче говоря, в понедельник, еще затемно, отнесли машинку в контору. Пришли домой и прилегли подремать. А в восемь тридцать отправились на работу. Первое, что я узнал, появившись в редакции «Нової праці», прозвучало сенсационно: этой ночью в поселке медвежатники взяли сейф. Подобного Чернухи не знали со времен гражданской войны.

– А где? – интересуюсь я.

В ответ мне называют организацию, в которую мы четырьмя часами раньше отнесли злополучную «Москву».

Чувствую, как волосы на голове начинают медленно шевелиться. Под благовидным предлогом выхожу на