Саранча [Биляна Срблянович] (fb2) читать постранично, страница - 2

смешно. Максу нисколько.

Макс. Исключительно.

Надежда. Не беспокойся, матери у меня тоже нет. Просто имей в виду, я не ищу в тебе ни его, ни ее… Людям свойственно все упрощать.

Макс. А вам усложнять?

Надежда. Да, мы очень усложняем.

Макс вообще не вдавался бы в эти детали. Он охлаждает руку на бочонке со льдом, потом прикладывает ее к щеке, чтобы охладить зубы.

Надежда. Возьми что-нибудь на десерт. Чтобы не сидеть без дела, дожидаясь меня.

Макс морщится.

Макс. Я не ем сладкое.

Надежда. Из-за зубов?

Макс. Из-за фигуры.

Надежда. Я на это не обращаю внимания.

И напрасно. На Надежде все просто трещит по швам.

Макс. В этом нет необходимости.

Надежда. А тебе приходится. В твои годы можно в один момент поправиться.

Макс (не готов к такому повороту разговора). В мои годы?

Надежда. Кажется, я тебя обидела, да?

Макс. Нет, нисколько.

Надежда. Вижу, я тебя обидела. Но я тебе вот что скажу — для своих лет ты выглядишь отлично. Действительно, на все сто процентов. Почти.

Макс. Почти?

Надежда. Ну, зубы и волосы. И вообще…

Макс (прерывает ее). Надежда… Надежда, правильно? (Надежда кивает головой.) Нет необходимости вдаваться в детали.

Надежда. Так ты же сам спросил.

Макс. Нет, я не спрашивал. Я прекрасно знаю, сколько мне лет. И вовсе не ждал от вас, чтобы вы мне открыли на это глаза. Кроме того, с формальной точки зрения, и вы не так чтобы совсем молоды. Вам ведь около…

Надежда. Тридцать пять.

Макс. Вот. Кто бы подумал.

Надежда. Никто, знаю. Моя бабушка все время говорит, что я со дня первой менструации совсем не изменилась. Можно подумать и что я несовершеннолетняя, и что у меня есть ребенок, который уже в гимназию ходит.

Макс. И что же, есть?

Надежда. Нет. У меня никого нет.

Макс. У вас есть бабушка.

Надежда. На самом деле и ее нет.

Макс. А-а, и она умерла?

Надежда. Нет, не умерла. Что?

Макс замолкает. Все это в сущности его совершенно не интересует. Поэтому он циничен.

Макс. Вы действительно все усложняете. Но, к счастью, хорошо выглядите. Удивительно, что у вас никого нет, как вы говорите.

Надежда. От цинизма могут разболеться зубы. Даже те, которых у вас нет.

Макс. Это гланды.

Надежда. Это зубы. И это оттого, что ты злобный. Попробуй быть любезным. И сразу убедишься, что все тут же пройдет.

Макс. Эта мудрость, видимо, также от бабушки?

Надежда (продолжает, словно не слышит его). Я знаю, что блестяще я не выгляжу. Я не толстая, но… полная. Кроме того, я мягкая. Кто-то однажды сказал мне, что я похожа на подушечку… И это сказала не бабушка.

Макс. Я ничего такого не говорил.

Надежда. Тем не менее, мне совершенно ясно, что для некоторых мужчин я могу быть невероятно привлекательной. Для таких, которые любят спать с женщинами, с которыми предпочитают не показываться на люди. Что касается меня, то я люблю появляться там, куда меня не могут брать с собой те, с которыми я люблю спать. Такова жизнь.

Макс (его трогает Надеждина искренность). Ну, и… тебе здесь нравится?

Надежда. Нравится. И спасибо тебе, что ты, в конце концов, перешел на «ты».

Макс искренне улыбается.

Надежда. Больше не болит?

Макс. Я принял обезболивающее. Начало действовать.

Надежда. Хорошо. Пусть будет так.

Макс. Я немного старомоден, да? Для моих лет это нормально. Потому что мы не очень-то и знакомы.

Надежда. Но мы были на пути к этому. Совсем недавно, в машине…

Макс. Пожалуйста, тише. Меня здесь все знают.

Максу снова становится неприятно. Он вжимается в стул, на котором сидит. Надежда несколько тише все-таки продолжает.

Надежда. Если хочешь, можем потом ко мне.

Макс. Не стоит. Поздно уже.

Надежда. Это от обезболивающего. От него мужчина вообще может стать импотентом.

Это было ошибкой Надежды. Макс снова озлобляется.

Макс. Границы твоих познаний фактически не существуют, не так ли? Просто невозможно поверить, что ты на самом деле просто обычная гримерша.

Надежда. Я в школе плохо училась.

Макс. Кто бы мог подумать.

К Максу, оттого, что он нервничает, снова возвращается боль. Он прикладывает руку к щеке.

Надежда. Опять болит? Я же говорила…

Макс тут же убирает руку, решив, что перед этой женщиной он больше не покажет никаких признаков того, что выведен из равновесия.

Макс. И, кроме того, имей в виду, что мой дедушка обращался к моей бабушке на «вы» даже после пятидесяти лет брака.

Надежда. Это очень странно.

Макс. Да. Так и было когда-то. Когда существовал хоть какой-то порядок.

Надежда. А у твоего деда машина была?

Макс. Разумеется была, еще до войны. И машина, и шофер.