Катастрофа. Фантастический роман. Том I [Н Тасин] (fb2) читать постранично, страница - 3

некоторых домов, от чего рухнули верхние этажи, похоронив под собой многих из жильцов. Немало народа, особенно среди женщин, стариков и детей, умерло от страха, — главным образом, в тех местах, где зоотавры пролетали совсем низко над землей.

Если почти никто толком не видел налетевших чудовищ, то все их слышали. Они наполнили землю таким шумом и грохотом, что разве только мертвые могли не услышать их. Вначале многим вообразилось, что это набег каких-то гигантских воздушных кораблей, вроде тех, какие имели место, судя по книгам и рассказам старожилов, в начале этого столетия, во время великой европейской войны. Но 90-летний Этьен Легран, который прекрасно помнил эту войну и никогда не упускал случая порассказать о ней, категорически заявил, что тут никакого сравнения быть не может.

— Почему? — приставали к нему представители трех следовавших одно за другим поколений, т. е. сыновья, внуки и правнуки.

Этьен Легран долго шамкал беззубым ртом, точно пытаясь определить вкус чего-то только что проглоченного им, долго качал, как игрушечный медведь, лысой, как колено, головой, наконец сказал:

— То что было тогда… все эти готы, цеппелины, Берты… ничто по сравнению со вчерашним… это как… как писк мышонка и… и….

Он добрых пять минут еще шамкал губами, пока, наконец, на выручку ему не пришел один из его многочисленных внуков.

— Рычанье льва? — спросил он.

Старик перестал шамкать и начал без конца кивать головой в знак того, что внук верно передал его мысль.

— Вот именно… Писк мышонка и… рычанье льва…

На другой день после налета в Париже появились тысячи испуганных людей, прибежавших из провинций. Кто мог, приехал по железной дороге, другие притащились на лошадях, ослах, даже на коровах, захватив с собой все, что могли. Забитые, пришибленные, не зная, куда идти и что делать, толклись они около вокзалов и на прилегающих улицах, еще более усиливая царившую в городе панику. От них совсем уж ничего нельзя было узнать толком, — такой суеверный, мистический ужас нагнал на них налет зоотавров.

То и дело слышны были рассказы о жертвах минувшей ночи, о разрушенных домах, церквах и даже целых деревнях. Уверяли даже, что город Блуа, который подвергся налету нескольких зоотавров, превращен в груду развалин, похоронивших под собой добрую половину населения. Те, которые чудом уцелели, бежали куда глаза глядят, большей частью пешком, так как вокзал и железнодорожная линия были разрушены, а вьючной скот почти весь погиб.

Какой-то кюре из Бретани, грязный, оборванный, мало чем отличавшийся от крестьян, с которыми он приехал, собирал вокруг себя толпы народа и замогильным, глухим голосом, воздевая руки к небу, говорил о том, что это кара Господня за грехи человеческие, что чаша терпения Божия переполнилась и что пробил час Страшного суда.

— Кайтесь, грешники! — взывал он, грозя толпе корявым и узловатым грязным пальцем. — Кайтесь, ибо не только дни, но и часы ваши сочтены. Те, которых вы в ослеплении своем принимаете за налетевших с Марса чудовищ, суть аггелы Божии, явившиеся на нашу грешную землю, чтобы творить святую волю Его.

Толпа смотрела на угрожающий палец кюре, слушала его угрожающие речи, ежилась под взорами его лихорадочно блестевших глаз и сокрушенно вздыхала. Многие шептали молитвы и истово крестились. Женщины причитали и вытирали передниками слезы, а дети, которых они носили на руках или которые цеплялись за их юбки, со страхом смотрели на черного сердитого дядю, который все чем-то пугал, и с громким плачем просились домой.

Такие проповедники стали появляться все чаще. В разных концах города они собирали толпы народа, говорили о каре Божьей, о светопреставлении и призывали к покаянию. Церкви, особенно на окраинах, в кварталах, населенных беднотой, были битком набиты, точно люди видели в них единственное надежное убежище в эти роковые часы; здесь тоже раздавались проповеди о пришествии Страшного суда и необходимости великого, последнего покаяния.

Тревожное настроение росло с каждым часом. По мере того, как солнце клонилось к закату, люди провожали его грустными глазами, словно видя в нем единственного защитника против нагрянувшей беды. Хотелось верить, что пока солнце стоит на небе, ничего страшного не может случиться; но ночи боялись, ей не доверяли, так как привыкли думать, что все злые, темные дела совершаются под ее покровом.

— Что-то будет ночью? — вздыхали люди.

Некоторые, большей частью люди с хорошим аппетитом и правильным пищеварением, уверяли, что зоотавры провалились в тартарары или улетели на какую-либо другую планету.

— У нас им не понравилось! — говорили они. — Прилетели, понюхали, увидели, что ничего здесь интересного нет — и отправились куда-нибудь подальше… на Меркурий, Сатурн, или Юпитер, что ли… Мало ли есть хороших мест! Охота им на нашей грязной земле засиживаться!

Но люди с больной печенью и плохим пищеварением, слушая их, только головами качали.

— Никуда они