Стихотворения (1884 г.) [Владимир Григорьевич Бенедиктов] (fb2) читать постранично, страница - 62
[Настройки текста][Cбросить фильтры]
Цвет фона черный светло-черный бежевый бежевый 2 персиковый зеленый серо-зеленый желтый синий серый красный белый Цвет шрифта белый зеленый желтый синий темно-синий серый светло-серый тёмно-серый красный Размер шрифта 14px 16px 18px 20px 22px 24px Шрифт Arial, Helvetica, sans-serif "Arial Black", Gadget, sans-serif "Bookman Old Style", serif "Comic Sans MS", cursive Courier, monospace "Courier New", Courier, monospace Garamond, serif Georgia, serif Impact, Charcoal, sans-serif "Lucida Console", Monaco, monospace "Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif "MS Sans Serif", Geneva, sans-serif "MS Serif", "New York", sans-serif "Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serif Symbol, sans-serif Tahoma, Geneva, sans-serif "Times New Roman", Times, serif "Trebuchet MS", Helvetica, sans-serif Verdana, Geneva, sans-serif
Насыщенность шрифта жирный Обычный стиль курсив Ширина текста 400px 500px 600px 700px 800px 900px 1000px 1100px 1200px Показывать меню Убрать меню Абзац 0px 4px 12px 16px 20px 24px 28px 32px 36px 40px
Межстрочный интервал 18px 20px 22px 24px 26px 28px 30px 32px
другим». – Мне инда страшно стало,
И сердце у меня так билось, так стучало!..
Мне было крепко жаль папаши. Вся дрожу
И говорю: «Вот я мамашу разбужу,
Она сейчас тебя согреет, приголубит».
А он сказал: «Оставь. – И так вздохнувши – ух! –
Прибавил, чуть дыша и уж почти не вслух,
Да я подслушала: – Она… меня… не любит».
Вот видишь! Разве то была неправда? Вряд!
Ведь перед смертью все уж правду говорят».
Пятнадцатый век еще юношей был,
Стоял на своем он семнадцатом годе,
Париж и тогда хоть свободу любил,
Но слепо во всем раболепствовал моде.
Король и характер и волю имел,
А моды уставов нарушить не смел,
И мод образцом королева сама
Венсенского замка в обители царской
Служила… Поклонников-рыцарей тьма
(Теснилась вокруг Изабеллы Баварской.
Что ж в моде? – За пиром блистательный пир,
Интрига, любовь, поединок, турнир.
Поутру – охота в Венсенском лесу,
Рога и собаки, олени и козы.
На дню – сто забав, сто затей на часу,
А вечером – бал, упоение, розы
И тайных свиданий условленный час…
………………
И мода сердиться мужьям не велит, –
На шалости жен они смотрят без гнева.
На съездах придворных – толпа волокит, –
Их дерзости терпит сама королева,
По общей покатости века скользя.
Король недоволен, но… мода! – Нельзя!
Тут любят по моде, любовь тут – не страсть,
Прилично ли делать скандал из пустого?
Конечно, он может… сильна его власть,
Но – что потом скажут про Карла Шестого!
«Какой же он рыцарь?» – толпа закричит.
И сжался король, притаился, молчит.
Но как-то – красавец Людовик Бурбон
Не вздумал, мечтая о прелести женской,
Отдать королю надлежащий поклон,
Летя к королеве дорогой венсенской,
И так его рыцарский жар увлекал,
Что мимо он гордо вгалоп проскакал.
Король посмотрел и подумал: «Сверх мер
Влюблен этот рыцарь. По пылкой природе
Пускай он как модный спешит кавалер.
Но быть так невежливым – это не в моде!
Недаром король я. Ему ж на беду,
Постой-ка, я новую моду введу!»
Сквозь чащу Венсенского леса, к реке
Шли люди потом возвестить эту моду –
И в полночь, при факелах, в черном мешке
Какая-то тяжесть опущена в воду;
Мешок тот воде поручила земля
С короткою надписью: «Суд короля».
Поклонников рой с той поры всё редел
Вокруг Изабеллы. Промчалися годы –
И всё изменилось. Таков уж удел
Всего в этом мире! Меняются моды:
Что прежде блестело – наполнилось тьмой,
И замок Венсенский явился тюрьмой.
Бог ниспослал мне виденье: я вижу мадонну,
Чудный ребенок с любовью прижат к ее лону,
То не Спаситель грядущий, не сын Вифлеема –
Нет! Этот нежный ребенок – былинка Эдема,
Розы шипок, возбужденный дыханьем апреля,
Девочка – ангельский лик с полотна Рафаэля!
Тот же рисунок головки, такие же краски,
Мягкие, светлые волосы, темные глазки,
К ней обращенные, к ней, что сияет в ребенке;
Жадно обвитые вкруг ее шеи ручонки
Этого ангела вдруг опустились; зеницы
Сонною дымкой подернулись – тень от ресницы,
Зыблясь, как ткань паутины на алом листочке,
Дымчатой сеткой слегка стушевалась на щечке…
Тише! – уснула малютка сном сладким, безбурным, –
Взором родимой накрыта, как небом лазурным,
Взором царицы, достойной небесной короны,
Девственной, чистой жены, светлоликой мадонны.
Последние комментарии
1 час 21 минут назад
11 часов 41 минут назад
1 день 13 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 8 часов назад
1 день 9 часов назад