Как просыпается Солнце [Леонид Александрович Федоров] (fb2) читать постранично, страница - 2

казалось, пролети снежинка — услышишь шорох ее падения.

Неожиданно холодное безмолвие разорвали звуки топора. Я свернул на стук и через несколько минут увидел на просеке двух мальчишек. Ловко орудуя топорами, они подрубали осинки, пригибая их к самому снегу.

— Вы что — озоруете? — строго спросил я.

От неожиданности ребята растерялись, но, разглядев меня, успокоились. Первым оправился от смущения старший. Воткнув топор в пень, шмыгнул покрасневшим носом и тонким, простуженным голоском произнес:

— Работаем мы, а не озоруем! Здесь наше подшефное лесничество. Просека заросла, так мы ее прочищаем. А осина зайцам на корм пойдет. Может, и лоси поедят, у нас их десять штук бродит!

— А давно вы это… шефствуете?

— Третий год. Летом от пожаров охраняем. Старую гарь засадили. Дуплянки развесили. Зимой каждое воскресенье обходы делаем, петли снимаем. Утресь с Пашкой одного зайца выпустили.

Стало понятно, отчего так много попалось по пути заячьих стежек — и лес и зверя охраняют настоящие хозяева.

АЛМАЗНАЯ ПЫЛЬ

Метель разметала по земле охапки пушистого снега, засыпала кусты, накинула на сосны и пихты белые полушалки. А устав от трудов, легла в буерак и успокоилась. Стало морозно.

В зимнем лесу голос человека и птицы гаснет среди снежных развалов, как будто и эхо, скованное морозом, забилось под теплый сугроб. Низко над холмами по синему холодному небу неторопливо пробирается тусклое, словно неумытое солнце. От его негреющих лучей тянутся по снегу синие тени. И там, где проходит грань между светом и тенью, все время вспыхивают и гаснут сверкающие блики, как будто кто невидимый пересыпает алмазную пыль.

В эту пору от снежной синеющей пелены, от холодной бездонности неба и притихших лесов земля кажется печальной и в то же время раздольной и милой. Это чувство еще более усиливается, когда ночь застает тебя в лесу. Громче скрипит снег под ногами. Таинственным кажется лунный свет, заливающий поляны, слабее вспышки алмазной пыли, и совершенно черной становится глубина чащи.

Но со всех сторон тянутся к тебе мохнатые лапы оживших елок, приветливо взмахивая синими платочками.

Шагая по лесной дороге, чувствуешь, что каждый кустик и дерево знакомы тебе с давних лет, хотя и кажутся сейчас, несмотря на сковавший их мороз, сказочными существами. Уже нет ощущения одиночества. Тебя окружают друзья. Даже далекий Сириус, ярко сверкающий над горизонтом, становится другом, путеводной звездой, указывающей путь к полустанку.

Сугробы.

СНЕГИРИ

Нет большего удовольствия, как после долгого блуждания в сильный мороз по глубокому снегу в лесу забраться в охотничью избенку и отогреться возле ярко пылающего очага. Сидишь, греешься и дремлешь, сморенный теплом и усталостью. И почему-то всегда в эти минуты охватывают тебя воспоминания. Всплывают в памяти полузабытые охотничьи тропы, лица друзей, удивительные встречи…

Однажды мне пришлось несколько дней провести в засыпанной снегом избушке. Десятки лет брожу я по лесу с ружьем, много избушек служило мне пристанищем, но вот эта, затерявшаяся в глухих отрогах Киргишанского увала, запомнилась больше всех.

Был тихий морозный день, с неба бесшумно падали ледяные кристаллики. В маленькое, словно бойница, полуоттаявшее окошко виднелась большая раскидистая рябина. В тот год был большой урожай ягод, но к середине зимы все гроздья уже осыпались, и рябина, голая, побелевшая от инея, казалась печальной и мертвой. Даже одинокий снегирь, сидевший на ветке, не красил замерзшее дерево.

Раскладывая принесенные в рюкзаке продукты, я обнаружил на одной из полок две веточки с сухими рябиновыми ягодами. Видно, кто-то лакомился ими и по таежному обычаю оставил на полке гостинец.

Взяв веточки, я вышел из избушки и повесил их на рябину, вспугнув снегиря. Я вскоре забыл про птицу и, когда случайно взглянул в окно, удивился. Вся рябина была усеяна снегирями. Красногрудые птицы, освещенные солнцем, выглядели волшебными яблоками на побелевших от инея ветвях. И оттого сама рябина уже не выглядела мертвым, застывшим деревом, под ее корой словно струился живительный сок.

ЗИМНИЕ НОЧИ

Из всех времен года нет для меня дороже осени с ее золотыми рощами, печальными криками улетающих журавлей и яркими охотничьими кострами. Однако и зима по-своему хороша. Только в это время притихшие леса приобретают особую прелесть, что-то нежное и трогательное видится в озябших, растерявших листву белых березах и зеленостволых осинах. Жизнь леса становится откровеннее благодаря снежной пелене, рассказывающей обо всем, что случилось.

Хороши и ночи, тихие и долгие. Залитые лунным светом поля. Сверкающие снежинки, словно вобравшие в себя блеск далекой звезды. Скрип саней по проселку и мягкий топот копыт; проплывающие по сторонам тени от густых елок. Все это делает зимнюю ночь удивительной, и кажется, что мчит