2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
вырастают прозрачные зонтики воды, края их разрываются на мелкие брызги и белой пылью оседают на зелень, мокрят асфальт. Смолкают кузнечики. Минута — и свежесть облегчением наполняет грудь. Дима вскидывает аппарат к глазу, нажимает спуск. Будет симпатичный кадр для заводской фотогазеты.
— Дима, приветик!
— Салям, девочки.
— Дима, ты нас сфотографировал в то воскресенье на пляже. Когда сделаешь фотки?
— Как делать? Красивыми или так себе?
— Да мы серьезно, Дима. В накладе не будешь.
— И я не шучу. В понедельник меня ищите.
— Найде-ем!.. А ты куда?
Девочки поправляют на себе синие халатики, прихорашиваются перед ним.
— Я к Татьяне Андреевне.
Но тут новый разговор:
— Димка, черт! — кричит парень. — Ты куда провалился? Я тебя неделю ищу.
— Плохо ищешь. Кто ищет, тот найдет.
— Ты сейчас куда?
— В четырнадцатый.
— Димка, плюнь. Иди к нам. Сегодня мы в сборе. Да и перерыв кстати. Сфоткай нашу бригаду — семерых охломонов. Завтра пятеро остаемся. Борька с Глебом сбежали. В институт. Понимаешь, фотка на память. Калым сразу на бочку.
— Зайду, — обещает Дима надежно…
Татьяну Андреевну он увидел за стеклами в конторке старшего мастера. Она сидела, а перед ней стоял парнишка, морщась и глядя куда-то в бок.
Дима открыл легкую остекленную дверцу, спросил негромко:
— Можно ли, Татьяна Андреевна?
— Дима?! Заходи-заходи. Я сейчас.
И обратилась к парню:
— Ты, Ванек, вот как нам нужен. И себе, дружок, тоже нужен именно здесь, а не где-то там. Ты понять это должен. Я тебя ни за что не отпущу, пока человека из тебя не сделаю.
Парнишка отрешенно смотрел в сторону.
— Ну, иди. Не подпишу я тебе заявление. Не в первый и не в последний раз мы с тобой толкуем.
Когда парень ушел, она подвинула винтовой стульчик поближе и сказала:
— Посиди-ка, дружок, рядышком. Как это ты зайти надумал? Уж не ко мне ля в бригаду проситься? Айда, возьму. Как раз одного наладчика ищу. Мастером своего выдвинула. Уже второго лучшего наладчика вот так отдаю. — И вздохнула, блестя стеклышками очков. — Вот ведь незадача.
— Растут у тебя люди, Татьяна Андреевна.
— Ну, дружок, и всегда-то я для вас с Люсей была Таней. Вот и зови по-старому, не навеличивай. Так что пожаловал?
— И не догадаешься, Таня. Но прежде поздравить тебя хочу.
— С чем же? — она подняла вопросительно белесые брови.
— Так ведь по-новой с тем же. Прихожу нынче на избирательный, получаю бюллетени, а в одном Татьяна Андреевна Свешникова, Танька то есть, нашим кандидатом пропечатана. В облсовет. Разрешите пожать вашу ручку…
— Спасибо, Дима. Неужели до избирательного не знал?
— Так то слова были. А тут черным по белому, своими глазами. Ты у нас, Таня, так и до ордена добьешься.
— А что? И добьюсь, — она улыбнулась. — Люся-то как, не хворает? Давненько я ее не видела.
— Здорова. Спасибо.
— Так что же еще?
— А вот еще то самое.
И Дима извлек через расстегнутый ворот, из-под своей сиреневой рубашки с разводами, черный пакет, а из пакета осторожно вытянул фотоснимок и положил его перед Таней.
Она крутнула, будто не понимая, головой, достала из кармана платок, отчего сразу тонко нанесло духами, протерла стекла очков.
— Дима! Ей-богу, дружок, хоть целуй тебя за это.
— Так я не против.
— Да ведь это мы-ы… И Роза, и Люся, и Лена, и Лидия… Лида, Лида…
Она вздохнула.
— И все как огурчики зеленые, — пошутил Дима.
— А я-то, я-то какой цыпленок! Люсенька твоя… А Роза! Ух, цыганка черная. Ну, дружок, уважил. Ты мне разреши снимок с собой взять, я мужу покажу.
— Дарю сердечно, помни вечно.
— Ну, спасибо. Уж вот не подумала бы. А ведь ты тогда обещал через неделю принести, дружок. И сколько же я должна тебе? Говорят, ты дорогой мастер.
Дима смутился, Татьяна Андреевна весело и настойчиво глядела ему в глаза и, конечно же, наблюдала, как медленно и густо краснели его щеки и уши.
— Да будет тебе, дружок. Я ведь шутя. Приму как подарок. За наше обещание. Помнишь, Лидия тебе сказала: сними, мол, нас, так мы тебе из своей бригады невесту выделим. Уж кого она подразумевала, не скажу, но Люсю-то ты из нашей бригады взял… И как ты удумал принести-то? Для всех сделал? Ну, конечно, кроме Лидии. Не уберегли мы девку, все виноваты. И Розе пошлешь? Слыхивала я — в гору они с Володькой пошли. Так спасибо тебе, дружок, не знаю, как и высказать…
Еще Дима завернул в цех, где работала на полуавтоматах его Люся. Собственно, там этот снимок и был сделан когда-то. Оставалось вручить карточку Лене, ее он, пожалуй, и не помнил вовсе, а как пришел на участок полуавтоматов, так сразу и узнал, увидев обеих — и жену, и эту самую Лену: высокая, худая женщина, выглядевшая куда старше своих тридцати, что-то кричала Люсе.
У женщины было узкое, немного желтоватое лицо и белые большие уши. По этим ушам и определил Дима, что Лена на снимке и эта ругающаяся женщина — одно и то же.
— Ты мне можешь воду на киселе не разводить, — кричала она, — я
Последние комментарии
2 часов 9 минут назад
16 часов 3 минут назад
17 часов 36 минут назад
21 часов 30 минут назад
21 часов 34 минут назад
1 день 2 часов назад