Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку [Филип Хосе Фармер] (fb2) читать постранично, страница - 2

великолепной форме, как то и полагалось чемпиону Федерации по боксу в среднем весе, но теперь его живот округлился, что явилось следствием возросшего аппетита, а жирок под подбородком походил на пойманную дичь, трепыхавшуюся в мешке.

Впрочем, и его и других это мало интересовало. По правде сказать, в Кэрмоди не было ничего такого, на что стоило бы посмотреть. Копна иссиня-черных волос, прямых и непокорных, здорово напоминала иглы дикобраза. Голова, похожая на дыню, имела слишком высокий лоб, а сильно опущенное левое веко делало лицо немного перекошенным. Нос выглядел немного длинноватым и заостренным. Тонкие губы едва прикрывали невзрачные и редкие зубы.

Склонив по-птичьи голову набок, Кэрмоди посмотрел на балкон и понял, что на эту шероховатую, но отвесную стену ему не забраться. Окна были закрыты тяжелыми ставнями, а массивная железная дверь — заперта на замок. На дверной ручке висела табличка с одним-единственным словом, написанным на языке жителей северного материка Кэрина: «Спим».

Кэрмоди пожал плечами, равнодушно улыбнулся, словно напрочь забыл о неистовой погоне за кожей, и не спеша зашагал по улице. Унявшийся было ветер снова ожил и ударил его будто тяжелым кулаком.

Кэрмоди согнулся, как от удара, полученного на ринге, с трудом устоял на ногах и склонил голову. Однако взгляд по-прежнему был устремлен вперед. Еще никто не подловил его с закрытыми глазами.

На углу виднелась телефонная будка — громадный мраморный ящик, который мог бы вместить человек двадцать. Кэрмоди немного помедлил возле двери, но яростный визг ветра побудил его войти. Он подошел к одному из шести телефонов и снял трубку. Но садиться на широкую каменную скамью не стал. А, нервно переминаясь с ноги на ногу, снова склонил голову набок и, краем глаза посматривая на входящих, набрал номер пансиона миссис Кри.

Когда та ответила, он сказал:

— Это Джон Кэрмоди, красавица. Мне бы хотелось поговорить с отцом Скелдером или отцом Рэллуксом.

Миссис Кри по обыкновению хихикнула:

— Отец Скелдер здесь. Секундочку.

Наступила пауза, затем в трубке послышался мужской бас:

— Кэрмоди? Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного, — начал Кэрмоди. — Я только подумал… — И замолчал, ожидая реакции на другом конце провода.

Представив себе, как Скелдер стоит у телефона, удивляется заминке и не знает, о чем говорить в присутствии миссис Кри, Кэрмоди улыбнулся. Он представил себе продолговатое, морщинистое, скуластое лицо монаха, его блестящий лысый череп и похожие на клешни краба губы, которые, сжимаясь, исчезали из виду.

— Слушай, Скелдер, я хочу тебе кое-что сказать. Не знаю, важно это или нет, но ситуация выглядит весьма странно.

Он снова замолчал, зная, что под бесстрастной личиной монаха вскипает и пенится океан чувств. Но Скелдер не желал обнаруживать свою тревогу. Он ненавидел себя за нетерпение и необходимость выяснять, что же такое ему хотят сообщить. Но нарушить молчание первым должен он. Он должен задать вопрос, потому что ставки стали непомерно большими.

— Ну, так в чем же дело? — наконец пролаял монах. — Ты не можешь говорить по телефону?

— Могу. Но я бы не хотел показаться надоедливым, если тебе это не интересно. Слушай, минут пять назад с тобой и с другими не происходило чего-нибудь странного?

Последовала еще одна долгая пауза.

— Д-да, — наконец натужно вымолвил Скелдер. — Солнце вдруг мигнуло и изменило цвет. У меня закружилась голова, и я стал каким-то возбужденным. То же самое почувствовали миссис Кри и отец Рэллукс.

Кэрмоди ждал до тех пор, пока не понял, что монах уже ничего не скажет.

— И это все? Больше с вами ничего не происходило?

— Нет. А что?

Кэрмоди рассказал ему о коже человеческого лица, которая внезапно возникла перед ним прямо из воздуха.

— Я думал, что с тобой случилось нечто подобное.

— Нет. Кроме того странного ощущения — ничего.

Кэрмоди уловил в голосе Скелдера что-то неестественное и наносное. Ладно, если монах скрывает какую-то информацию, он дознается об этом позже. А пока…

— Миссис Кри вышла из комнаты, — внезапно сказал Скелдер. — Так что ты хотел сообщить?

— Я хотел сравнить наши впечатления об этой вспышке на солнце, — приободрившись, ответил Кэрмоди. — И рассказать тебе о том, что я увидел в храме Бунты.

— Ты, наверное, что-то разнюхал, — прервал его Скелдер. — Тебя долго не было. Когда ты не пришел прошлой ночью, я решил, что с тобой случилась какая-то беда.

— Надеюсь, ты не сообщил в полицию?

— Конечно, нет, — проворчал монах. — Думаешь, если я священник, значит, болван? Кроме того, мне показалось, что о тебе можно и не беспокоиться.

Кэрмоди хихикнул:

— Они любили ближних своих, как братьев. Правда, мне не довелось любить своего брата… или кого-нибудь еще. Между прочим, я опоздал всего на двадцать часов, да и то лишь потому, что решил принять участие в большом шествии и последующей церемонии. — Он снова засмеялся. — Эти