Машинистка [Алексей Сергеевич Азаров] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »
— Сейчас писать? — сказала Катя, и в глазах у нее промелькнул ужас. — Передумали? — Нет, почему же! — сказала Катя решительно и подвинулась к столу. — Диктуйте, пожалуйста. — Пишите: приказ… Катя ударила по клавише, и «ремингтон» содрогнулся. Машинка гудела, а Дынников холодел от неприятных предчувствий. — Что же вы? — сказал он вялым голосом. — Или неисправность какая? «Ремингтон» в четвертый раз тренькнул и умолк. И Дынников явственно расслышал сдавленное рыдание. — Вы чего? — спросил он. — Палец накололи? Рыдание прорвалось наружу и утопило слова, но Дынников все-таки успел разобрать их, и глаза его округлились. — Совсем? — спросил он пораженно. — Совсем не умеете? — Совсем… — Может, разучились? — Н-нет… Дынников сел. Он был готов к чему угодно. Но только не к этому. Он поглядел на худенькое личико, упрятанное в сгиб руки, на прозрачную Катину щеку и осторожно спросил: — А научиться ты не сможешь? — Не знаю… попробую… — Тут и пробовать нечего. Подумаешь, паровоз! — Я постараюсь, — сказала Катя. — Я очень постараюсь. У меня папа болен. И сестре семь лет. — Ну и хорошо, — сказал Дынников невпопад. — Что «хорошо»? — А все! — сказал Дынников облегченно, поскольку в этот самый миг принял решение. — Приходи утром и стучи. Он поискал какие-нибудь ободряющие слова, не нашел и сказал ласково, как только мог: — Дура… такая большая, а дура… И когда Катя подняла голову, засмеялся смущенный и в то же время очень довольный тем, что тяжелое объяснение уже позади, а будущее, по всей видимости, должно сложиться хорошо, если только Катя сама этого захочет. Дни отлетали, как лоза, срубленная шашкой. К весне Катя навострилась бойко управляться с «ремингтоном», и Дынников вынес ей благодарность, а перед распутицей выхлопотал ордер на сапоги. Работы было много. Дынникова ежедневно дергали на происшествия, он возвращался под вечер, в снегу или грязи по самый воротник, валился на диван и, если в кабинете никого не оказывалось, блаженно постанывая, стаскивал сапоги. Случалось, Катя заглядывала в комнату, и он торопливо садился по-турецки и, кося на нее тяжелым глазом, углублялся в бумаги. За годы гражданской, госпиталей и работы в милиции Дынников как-то успел позабыть, что женщина, в особенности молодая, может быть не только дельным товарищем, во всем равным мужчине и исполняющим мужскую работу, но и просто женщиной — существом тонким и таинственным. А поняв это, в присутствии Кати чувствовал себя до крайности неловко и был напряжен как струна. Говорили они только о работе, о входящих исходящих, и Дынников толком ничего не знал о Катином житье. Однажды он решил, что надо бы побывать у нее дома, но повод все не подворачивался, а прийти без приглашения Дынников стеснялся — не мог он без спросу ввалиться в чужой дом и сидеть распивать чаи с незнакомым Катиным отцом. Да и будут ли чаи, тоже еще вопрос… До самой весны Дынников не попал к Кате в гости, хотя случалось, что с делом или без дела оказывался рядом с ее домом и даже досконально успел изучить разные внешние мелочи по части резьбы на наличниках окон и познакомился с живущей во дворе собакой — большой, страшной на вид и доброй до глупости дворнягой. С весной у милиции прибавилось хлопот, и Дынников, забегавшись до чугунной тяжести в ногах, не то чтобы забыл окончательно о своем намерении, но отложил его до лучших времен, в крайности до той поры, когда поймает и прихлопнет банду Шидловского. Шидловский к весне
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
1 день 1 час назад
1 день 11 часов назад
2 дней 10 минут назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 9 часов назад