Дождь над всемирным потопом [Тонино Гуэрра] (fb2) читать постранично, страница - 2

десяти тысяч рукописей. Столь громадное количество слов заставило мир вспомнить о царстве Си-Ся, его истории и науке.

Среда 30 — Сегодня утром взял газету и долго внимательно рассматривал цветную фотографию на первой странице — театр Фениче в Венеции. Он сгорел этой ночью. Первый раз в жизни увидел его сказочный интерьер. Внезапно что-то (может быть, желание пережить случившееся) заставило меня чиркнуть спичкой и поджечь газетную страницу — со всех четырех углов. Дерево и позолота театральных лож превратились в кучку золы. Ветер сдул пепел со стола, который стоит на террасе.

МОРОЖЕНОЕ СТАЛИНА

Выпал снег. Долина стала похожа на ажурное покрывало, а птицы на крохотные темные точки. Прыгая с ветки на ветку, они клюют оставленную мной на дереве мушмулу и хурму. Постоянно звонят из Москвы. Сообщают, что батареи в некоторых районах чуть теплятся. Старики не выходят на улицу. Сидят по домам, укутав голову теплым платком и взгромоздив одеяло на плечи. Мать Лоры тоже замерзает. Ей восемьдесят, и она живет одна. Кто-то из знакомых застал ее сидящей в оцепенении с грелкой у ног. Она укрылась от холода в вышитую скатерть, поверх которой набросила огромное черное пальто. Часами просиживает она в одной из двух комнат, уставившись в пол. Мой друг-режиссер предложил ей вытащить из шифоньера и развесить по комнате самые красивые платья. Пусть воспоминания затмят сегодняшние невзгоды. Она воспользовалась советом и в окружении старых платьев почувствовала себя гораздо лучше. Она всегда дорожила своими нарядами. Вот — летнее цветастое платье. Работа знаменитой Ефимовой. Память об отпуске в Сочи — на Черном море. Впервые надела его в день приезда Сталина. Вождь прибыл в сопровождении генералов. В то утро охрану, оцепившую парк, она прошла без труда. Прямиком направилась к беседке, нависшей над пляжем из морской гальки. Заметив приближение обворожительной женщины, Сталин поднялся для приветствия. Успела заметить — мал ростом, лицо изъедено оспой. Рукопожатие оказалось сильным — Эльвира даже вскрикнула. Боль причинил ей собственный украшенный камнями перстень. Генералы вскочили с кресел — она протянула им свое кольцо, сняв его с пальца. Диктатор поцеловал ее поцарапанную руку и указал на кресло. Подали мороженое. Один генерал протянул прекрасной даме свою вазочку. Постаревшая Эльвира одиноко сидит посреди комнаты, кутаясь от холода в шали. Перед ней зеленый костюм — пуговицы в виде позолоченных стрелок. Работа Данилиной. Эльвира в геббельсовском «Мерседесе». Это трофей маршала Осликовского. Сам он с дочерью Лорой на заднем сиденье. Катание по Москве. Драже «Клюква в сахарной пудре» плотно прижато кончиком языка к небу. Надо ждать, пока не растает заиндевелая оболочка. Внутри — кисло-сладкая северная ягода. В то утро она впервые надела мягкие из натуральной кожи туфельки с ремешком. Какой был мастер этот глухой еврей Гольдин, сапожник! Нынче у нее на ногах расквашенные шлепанцы. Она оглядела свою комнату. Снова назад — в прошлое. Старомодные наряды навевают воспоминания. Вот и он — летний льняной жакет с юбкой. Подарок от дочери, вышедшей замуж за итальянца. Эльвира была в этом костюме во время круиза. «Тарас Шевченко» покинул Одессу. Стоит неслыханная жара. Эльвира отирает капельки пота вышитым платочком. На не тронутых загаром пальцах поблескивают кольца. Теплоход идет через Дарданеллы. Константинопольские купола и мечети выглядят белыми голубями в золотистой пыльце. К Эльвире приближается худая, элегантная, припудренная старая дама. Взволнованным голосом выражает свое восхищение Эльвирой. Будто они сестры или близкие родственницы. Дама — совсем старуха, выходец с того света. Присаживается рядом с Эльвирой. Берет за руку. Пытается приложить ее к своим впалым щекам. Заговаривает вдруг о былых временах. Необычайная красота Эльвиры гремела тогда легендой по всей России. Особенно на южных окраинах. Дама напомнила о зиме в Бакуриани. Эльвира любила прогуливаться по грузинскому селению с деревянными домами и бросать апельсиновую кожуру прямо на белоснежные сугробы вдоль улиц. Воздыхатели не отступали от нее ни на шаг, но вели себя прилично — держали дистанцию. Самое большее, на что они осмеливались, так это подобрать кусочек кожуры — хоть что-нибудь взять на память. Напомнила дама и о том, как в самом конце войны Эльвира неспешно ехала по улице Горького в бывшем лимузине Геббельса. Знала дама и про сочинский пляж и Воздушный замок на Дорзакосе, где дирижер оркестра стакан за стаканом осушал шипучую воду, про московский ресторанчик «Эрмитаж», куда одно время ездили лакомиться форелью. Не забыла дама упомянуть и праздник в честь дня Победы на Красной площади, где каждый так и норовил, воспользовавшись случаем, расцеловать Эльвиру. А знаменитый черный костюм на похоронах Сталина! Несмотря на давку, Эльвиру надежно защищали ее спутники, чтобы никто не посмел прикоснуться к ней. Затем Эльвира все реже стала бывать в театрах, ресторанах