Избранное [Михаил Ефимович Кольцов (Фридлянд)] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (236) »
4
Во дворе казарм Павловского полка на каменном подъезде стоят носилки, на них — мертвый рабочий. Пуля прошла через глаз. Кто-то заботливо наложил на мертвого повязку. До шеи накрыли солдатской шинелью. — Кто он? — Неведомо. Пришел вместе с нами и стрелял. Все про рабочий народ песни пел. Занятный. На углу Садовой прикончили. В кармане только ключ и семь рублей, никакого документу. Мы его к себе возьмем. У нас солдатиков поубивали, так мы его вместе со своими и похороним. Потому как вместе с нами шел. А семь рублей в Совет сдадим под расписку. У лавки стал хвост.5
Кто-то продавал масло по шестьдесят копеек всем гражданам новорожденной республики. По Г ороховой улице броневик с огромными красными буквами РСДРП чуть не опрокинул крохотные санки с двумя финнами. Никто не рассердился, только смеялись и махали друг другу. В Таврическом полукругом выстроились рядышком столы с разной партийной литературой. Михаилу Романову в поезде предложили купить проездной билет. От этого факта все пришли в восторг. Керенский сшил черную куртку и на приемах в министерстве юстиции всем без исключения подавал руку. На Херсонской улице открылся первый рабочий клуб. Чхеидзе говорил о защите отечества, а Стеклов произнес речь о буржуазии и мировой бойне и перепугал все газеты. Мы сидели на Невском в кафе бывшей биржи проституток. Сейчас оно было переполнено до краев невиданной толпой. Музыканты играли «Марсельезу». Кто-то с перевязанной рукой делал сбор на инвалидов. Нас зажали у стены за мокрым столиком. Мои соседи говорили. Молодой пулеметчик моргал отравленными газом на фронте глазами и запинался: — Как мы унутреннего врага победили, значит, теперь супротив внешнего фронта направить должны. Такой выходит ясный результат. Другой, старик рабочий в железный очках, подвязанных ниткой, раздумчиво говорил: — Ну, это еще как посмотреть. Пока Милюковы эти в министрах, нам добра не видать. Темны дела. Переворот кончился. Началась революция.1920
Октябрь
1
В семнадцатом году, в октябре, небо в Петрограде низкое, плотное и непрозрачное. Вечерами обложена земля сизой броней из металла. Под броней спокойно и страшно, как в крепости; издали, как торопливые призраки, проплывают поздние осенние облака. Развели по Неве мосты. На улицах тихо. У Аничкова моста большой костер согревает мглу. Греются у костра солдаты. Жесткой шерстью рукавов гладят влажные стволы ружей. Смотрят едкими от дыма глазами, как стреляют сучья в огне. Шевелят штыками красные поленья. Взлетают искры змейками, падают пушистыми блестками и гаснут. К кострам подходят женщины и собаки. Их угловатые тени странно и сказочно шныряют по мостовой.2
В сумраке вечера тяжелое здание Смольного с тремя рядами освещенных окон видно далеко. По широкой, твердой, чуть оснеженной дороге, ныряя в ухабах, спешат к каменной дыре подъезда солдаты, матросы, скрипят калошами штатские с поднятыми воротниками, шуршат автомобили и мотоциклеты. — Сторонись! — Ишь буржуи, расселись! — С дороги! На ступеньках подъезда зябнет караул. Пулемет Г очкиса, высокий, тощий, с укутанным от мороза железным носом, желчно смотрит на Лафонскую площадь. Часовой-сибиряк курит большую сигару. В квадратном вестибюле толчея. Кто-то быстро и зазвонисто убеждает товарищей не спешить, «погодить», брать у коменданта пропуски. — Товарищи! — Не спешите, товарищи-и!.. — Все поспеете, не толкайся, товарищи! — Да тише вы…3
Но они спешат, стремятся всклокоченной, нервной толпой, не могут вместиться в рамки стен, переливаются через край, зловеще и нескладно бурлят. Здесь было тихо. Степенно шли классные дамы в козловых башмаках, резвыми ногами обегали лестницы дочери тех, чье царство повергнуто во прах, изредка проплывали в облаках благоговейного шепота расшитые золотом старички с оловянным взглядом пустых глаз. А теперь — шум. Под черными сводами гулко, как в бане, отдаются приказания, грохочут десятки ног сменяющейся охраны. По коридорам густыми серыми струями текут патрули; команды, пикеты. Обмерзший матрос в мохнатой шапке волочит на веревке, как маленькую собачку, пулемет. От духоты, от горячего пара человеческих тел замутились электрические лампочки под сводчатым потолком. Несут патроны и гранаты. — Товарищи! К Зимнему! — В атаку на- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (236) »
Последние комментарии
1 час 27 минут назад
1 час 43 минут назад
1 час 56 минут назад
2 часов 1 минута назад
4 часов 33 минут назад
4 часов 37 минут назад