Игра об Уильяме Шекспире продолжается, или Слова, слова, слова... [Илья Менделевич Гилилов] (fb2) читать постранично, страница - 2

приходилось.

Но дискуссия с оппонентами была необходима. «Игра об Уильяме Шекспире» — не художественный вымысел, не роман, автор которого может стоять в стороне от публичного обсуждения своего детища. Основу книги составляют новые (или по-новому увиденные и понятые) исторические и литературные факты, открытия, гипотезы. Дискуссия вокруг этой научной основы позволяет уточнять и разъяснять факты и сложные проблемы, отвечать на возникающие у читателей вопросы, парируя несостоятельные и учитывая справедливые доводы оппонентов. Важно было побудить их высказаться, ибо никто лучше их самих не может продемонстрировать отсутствие у стратфордианского шекспироведения научно обоснованного ответа на кардинальные вопросы, связанные с проблемой личности величайшего драматурга человечества.

Эта проблема не отделима от многолетнего и многоголосого Спора вокруг неё, от огромного и основательно запутанного клубка доводов и контрдоводов, повторяющихся обвинений и примеров взаимонепонимания. Долгое время мы были оторваны от непрекращавшейся мировой дискуссии. Тем интересней выглядит полемика, всё-таки развернувшаяся — пусть и не сразу — после выхода в свет «Игры об Уильяме Шекспире». Поэтому я рискнул приложить к новому изданию книги небольшую брошюру с кратким обзором этой полемики; ознакомившись с ней, читатель сможет не только свободней ориентироваться в фактах, породивших удивительную проблему, но и ощутить атмосферу Великого Спора, его неожиданный для многих интеллектуальный и эмоциональный накал. Ещё раз подтверждается: большие общечеловеческие проблемы актуальны всегда.

Ещё и ещё раз о Шекспире и Шакспере

Первых откликнувшихся наконец на призыв к дискуссии оппонентов занимала, как правило, только защита привычной веры в стратфордского Шакспера. Они приводили те же доводы, что и их предшественники 70 лет назад, пока стараниями этих предшественников начавшуюся тогда в нашем литературоведении дискуссию не задушили вообще. Да и откуда бы взяться новым аргументам — ведь для этого нужны новые факты, подтверждающие веру в авторство Шакспера, а их, как известно, за все столетия, прошедшие после его смерти, никому найти не удалось. Новыми можно было назвать лишь несколько незатейливых вымыслов...

Характерным почти для всех защитников стратфордианской традиции было и остаётся непонимание причин возникновения «шекспировского вопроса» — сомнений в авторстве Шакспера. Часто это выглядит и как нежелание понять: даже прочитав главу «Игры об Уильяме Шекспире», где излагаются и эти причины, и история полуторавековой дискуссии, такие оппоненты продолжают недоумевать, как это можно сомневаться, что «произведения Шекспира написал Шекспир»? Отсюда распространённое представление, что причиной являются происки любителей (искателей) дешёвых сенсаций (а вот многие англичане склонны винить высокомерие британских лордов, не желающих признавать гением человека низкого происхождения). Один рецензент убеждён, что «сомнения в Шекспире» возникли полтора столетия назад на Западе на некоей «волне гиперкритицизма тогдашней исторической и филологической науки, когда подвергался сомнению даже факт исторического существования Иисуса Христа». Другой рецензент, имея в виду уже непосредственно «Игру об Уильяме Шекспире», полагает, что всё дело в том, что «мы живём в смутное время, одна из главных примет которого — глубокий кризис идеологии… таким временам очень свойственны мгновенные и бурные увлечения всякими свежими (или псевдосвежими) теориями». И т.д. и т.п.… Отсюда недалеко и до решительных заявлений, что никакого «шекспировского вопроса» в науке не существует и все эти разговоры-дискуссии — от лукавого.

Можно занимать ту или иную позицию в споре между приверженцами традиции и её критиками, но отрицать существование проблемы, многие годы служащей предметом неутихающей острой дискуссии в мировом шекспироведении, — просто смешно. Не надо быть семи пядей во лбу и для того, чтобы понять наконец: причиной возникновения сомнений в правильности традиционных (стратфордианских) представлений об авторе шекспировских произведений, а потом и их неприятия являются не происки безответственных охотников за сенсациями и не смутные времена в истории той или иной страны, а невиданное в истории мировой культуры противоречие. Неустранимое, просто чудовищное противоречие, полная несовместимость между тем, что свидетельствуют шекспировские пьесы, сонеты, поэмы о своём авторе — «Уильяме Потрясающем Копьём» — не только гениальном, но и самом образованном и эрудированном поэте и драматурге своего времени, и тем, что постепенно, спустя одно-два столетия, стало известно из найденных в архивах документов об уроженце Стратфорда, пайщике лондонской актёрской труппы, чьё записанное и при крещении, и при погребении имя может по-русски быть передано как «Шакспер». Вся семья стратфордца — не только