Самосияющий экран [Дмитрий Александрович Де-Спиллер] (fb2) читать постранично, страница - 2

вырисовала на них увиденное с Земли грандиозное изображение.

Но каким образом Киселёв мог создать несметное множество лучей требуемой длины волн? На этот вопрос гипотеза Травочкина не давала ответа. А между тем, чтобы это сделать, потребовалось полгода напряжённой, кропотливой работы, к которой Киселёв приступил сразу же после того, как Автолик обнаружил среди прочих свойств окружающей корабль межзвёздной пыли особенность, верно угаданную доктором Травочкиным.

Автолик был четвероруким компьютером, недостаточно сложным, чтобы в нём можно было заподозрить способность что-либо чувствовать. К слову сказать, что касается автора, то он глубоко сомневается в способности каких угодно компьютеров что-либо думать и чувствовать, хотя понимает, что со временем они научатся писать превосходные романы. Но внешние действия и сами мысли и чувства — это всё-таки разные вещи… Однако мы уклонились в сторону. Про Автолика же надо сказать, что он не только романов писать не мог, но и разговаривать толком не умел, предпочитая изъясняться формулами и числами. Неудивительно, что, когда он сделал своё открытие, Киселёву стоило немалого труда уразуметь, что же, собственно, такое он высвечивает. Начало горящей на Автоликовой спине надписи было понятно: «Если осветить забортовую пыль лучами с длиной волны либо 560, либо 622, либо 887, либо 5928 ангстрем, то…», а дальше шли такие сложные формулы, что темнело в глазах. Всё же наконец Киселёв понял, в чём дело, и они вместе с Автоликом стали искать по всему кораблю вещь, по цвету соответствующую волне 5928 А. Найти такую вещь было непременно необходимо, чтобы проверить Автоликово утверждение на опыте. Дело в том, что на корабле не было приборов, способных создать лучи нужной частоты. Гордость Киселёва, портативный лазер, собственноручно им изготовленный незадолго до старта, выстреливавший тончайшие, как паутина, лучи на невообразимое расстояние, не мог, к сожалению, генерировать ни рентгеновских лучей, ни лучей с длиной волны большей 5000 А. Вообще, на борту корабля не имелось никаких источников рентгеновского излучения. Ввиду всего этого, единственным способом проверить открытие Автолика — было найти жёлтый предмет, цвет которого соответствовал бы волне в 5928 А, и осветить отражённым от него светом космическую пыль. Хотя наличие на корабле предметов с необходимыми для такого эксперимента свойствами почти было невероятно, один такой предмет всё же отыскался.

Среди гибких, прозрачных пластинок с голографическими портретами родных и знакомых Киселёва были одна поблекшая и пожелтевшая. Автолик объяснял, что пожелтела она от некоторых ингредиентов, взятых для её изготовления. Как бы то ни было, но портрет Михаила и Антонины Киселёвых, снятых в день их серебряной свадьбы, почти всей своей поверхностью отражал свет с длиной волны в точности равной 5928 ангстрем.

Первое, что сделал Киселёв, когда это выяснилось, — слегка согнул портрет двумя пальцами, и поставил его против иллюминатора, осветив фонарём. И тотчас в бархатной черноте вспыхнула уходящая в невообразимую даль белёсая полоса. Тогда Киселёв положил портрет на стол, сел рядом в кресло и погрузился в размышления: «Если я выгну пластину в виде куска сферической поверхности и освещу её перед иллюминатором, — думал он, — то возникшая химическая реакция распространится внутри исполинского конуса. Достигнув краёв пылевого скопления, она создаст там огромное светящееся пятно, размеры которого будут зависеть от того, куда я поверну пластину. Если я обращу её к Земле, то размеры пятна будут относительно небольшими, ибо расстояние до границ пыли в том направлении ещё невелико. Но если я поверну её в противоположном направлении, то пятно выйдет, пожалуй, вдесятеро больше…»

Внезапное сомнение прервало вдруг рассуждения Киселёва, и он крикнул Автолику:

— Послушай, ведь Щит Аластора освещён и лучами от звёзд и от нашего корабля. Среди них имеются и лучи в 5928 ангстрем. Почему же они не возбуждают никакой реакции?

— Потому, что реакция гасится другими лучами. Надо, чтобы все посторонние лучи составляли лишь малую часть общего светового потока, отвечал Автолик. Киселёв кивнул головой и вернулся к прерванным мыслям: «…Если на обратной стороне Щита Аластора засияет такое огромное пятно, рассуждал он, — то разумные обитатели Ч-сского звёздного скопления, коль они существуют, непременно его заметят. Но в простом белом пятне много ли корысти? Нет. Так что же делать?..» И тут Киселёв придумал свой оригинальный способ самооповещения: при помощи гальванопластики он покрыл верх портрета тонким серебряным слоем и, приспособив надлежащим образом свой лазер, стал выжигать им в серебре сотни тысяч крохотных дырочек. Это был огромный труд! Полгода с неослабным прилежанием трудился Киселёв и достиг наконец идеального сходства между микроскопическим сквозистым узором на серебре и самим портретом: именно, где портрет был светлее, там и дырочек было больше. С краю