Кровавое родство [Автор неизвестен] (fb2) читать постранично, страница - 3

угадал.

Кено-том-Броке немало удивило это открытие Клауса, так как он видал не больше, как облако пыли и то тут, то там блеск оружия.

— Ты наверно ошибаешься, Клаус, — возразил он, и его непременное желание было, чтобы Клаус не угадал.

Последний однако сказал:

— Я знаю всех идущих сюда, и знаю также с какой целью. Недаром гамбургский Сенат выбрал всех моих злейших врагов, — бью об заклад, они потребуют моей выдачи.

— Это невозможно! — прошипел Кено сквозь зубы, бледный как полотно. — Они ведь не знают, что ты у меня гостишь.

— Ты не знаешь гамбуржцев. Всюду на суше за мной шпионят. Только на моих кораблях, окруженный своими виталийцами, я не боюсь измены.

— Ты наверное ошибаешься, Клаус! — продолжал настаивать предводитель фризов. — Так далеко невозможно видеть; даже башенный не различает их цвета.

— Я узнаю даже лица и могу тебе их назвать. Посольство предводительствуют советники Альберт Шрейе и Иоганн Нанне, два смелых человека, поклявшихся убить меня, владельцы двух прекрасных кораблей. За ними следуют советники Гаро Айлдизна фон Фальдерн, Имень Едзарзна фон Эдельзум, Гаро Едзарзна фон Гретзиль, Енно фон Норден и Гаро фон Дорнум. Все люди, не раз требовавшие в верхней палате искоренения виталийцев. Нет, нет, Кено! Это не к добру. Они потребуют от тебя моей головы.

Кено-том-Броке был страшно взволнован. Он не знал, как ему держаться. Что он не должен изменить своему кровному другу, — было ясно как день. Но ему также нужно было сохранить добрые отношения к Гамбургу, иначе его трон и страна были бы в опасности. Он прекрасно знал, что Гамбург только и ищет случая, чтобы завладеть Фризийским берегом.

Не зная, как выпутаться из этой петли, он все еще питал надежду, что предсказание Штертебекера не оправдается. Но башенный и эту последнюю надежду его уничтожил.

— Ваш светлейший гость, мой князь угадал, — обратился он к Кено. — Это гамбуржцы. Ясно вижу теперь их красное знамя с трехбашенными воротами.

— Против которых поднимем флаг с бронированным кулаком, — загремел Штертебекер и бросился вниз с башни, чтобы отдать необходимые приказы.

Но Кено-том-Броке успел схватить его.

— Куда ты? Что ты хочешь делать? — спросил он быстро.

— Ты еще спрашиваешь? Я хочу прогнать гамбуржцев с пробитыми черепами, Альберт Шрейе и Иоганн Нанне должны погибнуть за их враждебные действия против виталийцев.

Он снова хотел броситься вниз, но Кено крепко держал его и умоляюще просил:

— Клаус, ты друг мой, мой кровный брат, ты свято обещался быть верным до гроба.

— Так оно и будет, — процедил Штертебекер мрачно, он предчувствовал, что будет дальше. — Я останусь верным тебе, будь спокоен и не напоминай об этом еще раз.

— Тогда прошу тебя об одном: не показывайся совсем гамбуржцам. Ты и виталийцы скрывайтесь. Не навлекай гнев ганзейцев. Против тебя они бессильны, но мне они будут мстить Они разрушат мою страну, а меня присудят к изгнанию. Разве ты хочешь, чтобы твой кровный друг с дочерью пустились с сумой по миру.

— Клянусь Богом, нет, — возразил Клаус:- Но ты слишком много от меня требуешь, Кено. Прятаться от гамбуржцев, я, Клаус Штертебекер, от этих лавочников? — горько рассмеялся он.

— Не из страха, Клаус, — увещевал Броке, — но из политики. Не тебя, но меня ради.

— Ты играешь рискованную партию, Кено, — строго возразил Клаус. — Я не хочу сказать больше, ты играешь фальшивую роль.

— Не с тобою, мой друг! С гамбуржцами!

— Кто изменяет своему союзнику, можно ли ожидать от него верности другому?

Фризский князь понял правду этого упрека. Кусая губы, он опустил вниз глаза.

— Ты прав, Клаус, — бормотал он, — но не прав, если думаешь, что я тебе изменю. Нет, нет, никогда в жизни! Но войди в мое положение. Могу я иначе поступить, желая спасти трон и страну свою?

— Я иначе поступил бы, — вскричал Штертебекер диким голосом и с такой силой ударил кулаком по выступу стены, что Кено со страхом попятился назад. — По мне, я отправил бы всех этих гамбургских оборванцев ко всем чертям!

Он недовольно отвернулся. Его тянуло к морскому раздолью, к бурям и грозам и он бежал бы из этой духоты политики, которую всегда ненавидел.

Его политика заключалась в его сабле, этом верном друге его.

Фризский князь был осторожнее и знал, что дипломатия прежде всего требует хитрости, а правду ставит на заднем плану. Теперь он должен был уговорить Клауса войти в свою роль, а затем он уже справится с гамбуржцами.

— Верю тебе, мой Клаус, что тебе очень тяжело прятаться от этих торгашей, которых и я глубоко ненавижу. Но прошу тебя: окажи мне эту услугу, хотя я знаю, что это труднее для тебя, чем кровавая битва с голландским герцогом.

Глаза Штертебекера засветились при мысли о кровавых сражениях. Он был побежден; Кено затронул самое чувствительное место его сердца.

— Теперь идем, — продолжал князь, улыбаясь. — Отряд уже приближается. Я укажу послам