Гюрги-Дюрги-Дюк. Повесть [Галина Даниловна Ширяева] (fb2) читать постранично, страница - 34

запахом опавших зеленых листьев, пахнуло на нее от его плаща и старого кителя.

- Вот беда… какая, - сказал майор отрывисто, и Юлька поняла, что он пытается и не может никак улыбнуться неподвижными губами.

- Вам нельзя говорить! - воскликнула Юлька.- П-пожалуйста… Вы п-помолчите… П-пожалуйста…

Оставив свой проклятый чемодан, она подбежала к скамье и наклонилась над ним, пытаясь ладонями согреть его ледяную руку, лежащую поверх плаща. Но не сумела согреть…

Тогда она распахнула чемодан, вытащила из него все, что было у нее теплого, - все кофты, свитер, платок, сняла с себя плащ и укутала его большое неподвижное тело. Потом выдернула из чемодана еще какое-то барахло, положила ему под голову.

- Вы только не волнуйтесь! Вам нельзя волноваться!

Наконец он все-таки улыбнулся Юльке. Потом отвернулся от нее и остался лежать так, лицом вверх, и лицо его было спокойно. Словно до этого его беспокоило лишь одно - сможет или не сможет он улыбнуться Юльке… Промчалась мимо электричка - по второму пути, в город. Промчалась не остановившись. Не все здесь останавливаются - это еще Дюк сказала ей когда-то давным-давно… Вихрь, оставленный на платформе промчавшейся электричкой, улегся не сразу, разметав, расшевелив его седые волосы.

Вернулась к скамье женщина в сапогах.

- Дозвонилась, - сказала она. - Да как уж «скорая» доберется сюда, не знаю. Дорогу-то размыло. Всю

ночь лил. Из Заозерки, черти, не приедут, небось. Ты что, правда, оттуда его везешь?

- Да, - сказала Юлька, и ни Любка, ни Наташа на этот раз не посмели засмеяться за ее спиной…

- На Заозерке-то кого-нибудь знаешь?

- Знаю, Вы п-покараульте его, п-пожалуйста!

Она осторожно высвободила руку из-под его головы и, прижав ее ладонью к отчаянно колотящемуся сердцу, словно ладонь эту, прикасавшуюся к его неподвижному,, тяжелому телу, надо было держать обязательно возле чего-то живого, бьющегося, вихрем слетела с платформы на мокрую землю. Земля сейчас же крепко привязала ее к себе размокшей вязкой глиной. Не добежать! Та близкая дорога к парку, по которой они шли тогда с Дюк, была где-то здесь, рядом - вдоль речки, потом по тропинке вверх. Но где ее теперь искать?.. Она бросилась к холму напрямик, без дороги, к крутому склону, почти обрыву и, задыхаясь, с трудом вытаскивая ноги из вязкой глины, полезла наверх. Она скинула с ног старенькие, еще ни разу не предавшие ее туфли, но все равно бежала медленно. А надо было лететь, нестись, мчаться по воздуху!

Мокрый склон был совсем крутой, без тропинок, и здесь не росли кусты, за которые можно было бы уцепиться. Юлька поползла вверх на коленках, и слезы катились по ее щекам, смывая с ее лица все ту же липкую и вязкую грязь. Скорее! Скорее! Она проклинала себя за то, что она такая тяжелая и неповоротливая!

Наконец-то она доползла до ограды и поднялась на ноги. Теперь надо было .найти вход в парк - дыру в ограде. Но куда повернуть, налево или направо?.. Она в отчаянии вцепилась в прочные железные прутья ограды, пытаясь их выломать и, проклиная себя снова за то, что она такая слабая.

- Человек умирает!

В парке за оградой было тихо. Только с деревьев изредка падали на землю с тяжелым стуком задержавшиеся на время в листве капли дождя. Юлька побежала вдоль ограды.

- Человек умирает!

На ее голос откуда-то снизу, за ее спиной, отозвался протяжный вой сирены. Юлька обернулась. Сверху хорошо было видно дорогу, ведущую к холму. По этой дороге от главного входа в парк к платформе, не видимой за деревьями, бешеной стрелой летела длинная белая машина с красным крестом. Сирена кричала громко, хотя на дороге все равно никого не было. Словно призывала кого-то на помощь! Юлька выпустила из рук железные прутья ограды. Скорее! Скорее!

Она бросилась вдоль ограды в ту сторону, где на склоне не росли деревья и откуда можно было увидеть платформу электрички, к которой умчалась машина. Юлька бежала, спотыкаясь и скользя, сбивая до крови пальцы на босых ногах. Она выбежала к обрыву, но платформы с вывеской все равно не было видно.

Внизу под обрывом виднелись ворота парка и вход в главный корпус. И ворота, и главный корпус хорошо были видны отсюда. И дорога тоже хорошо была видна, но машины на дороге все еще не было. Почему она не возвращается? Пора! Юлька до боли в глазах вглядывалась в дорогу. Машины не было!

Тишина, разбитая несколько минут назад сиреной, снова вернулась в парк. Казалось, она пропитала собой насквозь все: и землю, и рассеивающиеся в небе облака, и лес на склонах холма. Наверно, так бывает, когда Буря смотрит тебе в лицо предательски спокойным и тихим глазом…

Юлька стояла долго на обрыве, у нее заледенели босые ноги и онемели руки, вцепившиеся в прутья ограды.

А потом машина все-таки появилась. И ехала она не торопясь, по-странному спокойно. А когда остановилась внизу, у главного входа, люди в белых халатах вышли из нее молча, тоже никуда не торопясь. И те, что вышли к ним навстречу из дверей главного корпуса, тоже молчали и никуда не торопились.