Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
гроздью прозрачных льдинок, потом льдинки стали быстро-быстро расти, множиться, и перед глазами Мирзы Манафа возникла зима, настоящая бузбулакская зима. В тот знойный июльский день в кабинете директора Казмаммедли Мирза Манаф долго любовался гроздьями льдинок, свисающими с бузбулакских водостоков.
Утро, раннее зимнее утро… То самое утро, когда Мирзу Манафа (тогда еще просто Манафа) послали взять запеченную в соседском тендире тыкву, огромную, оранжево-красную… Ты ребенок, и в руках у тебя такая тыква… Может быть, именно благодаря тыкве и запомнилось Мирзе Манафу то утро?.. А может быть, дело в том, что в Баку было нестерпимо жарко и Мирза Манаф просто-напросто тосковал по зиме? Возможно, ничего тут странного нет. Странно другое — с того самого июльского дня бузбулакская зима с гроздьями мерцающих льдинок навсегда осталась под пепельницей, и каждый раз, войдя в директорский кабинет, Мирза Манаф устремлял взгляд на пепельницу. И когда Казмаммедли проводил у себя собрания или совещания, пепельница на директорском столе становилась для Мирзы Манафа единственным спасением, потому что, зная Казмаммедли, слушать его выступления было мучением в полном смысле этого слова. А Мирза Манаф на беду прекрасно знал директора Казмаммедли: «Давай, давай, мели, подлюга!.. Тебе что — тебе сам черт не брат — деньги твои по всему Баку ходят… Дочери — квартиру, сыну квартиру… На даче фонтаны бьют… Зарплата у тебя, у подлюги, двести сорок, а ты и любовнице квартиру построил… Говори, говори, красно говоришь — бисером рассыпаешься… Ты скажи, любовница запишет… Говорите, пишите, протоколы составляйте… Посмотрим, долго ли пропишете…» По стилю и по содержанию монологи Мирзы Манафа были примерно такого характера, и, произнося их, Мирза Манаф ни на секунду не отрывал глаз от хрустальной пепельницы.
Если сегодня Казмаммедли вызовет его к себе по поводу интересующей его рукописи или по другому какому-нибудь поводу, Мирза Манаф непременно уставится на пепельницу; любуясь льдинками, он немножко остудит кипящую в сердце ненависть, и, когда вернется к себе в комнату, у него даже достанет сил улыбнуться. Он улыбнется, чтоб никто не понял, какое оскорбление и унижение он только что пережил в кабинете Казмаммедли, но найдутся люди, которые иначе истолкуют его улыбку; кто-кто, а уж тот самый Сервер Садык обязательно решит, что Мирза Манаф только что провернул у директора какую-то очередную подлость, и пытаясь угадать, не его ли касается эта подлость, будет подозрительно исподлобья глядеть на Мирзу Манафа страшными, красными с перепоя глазами, даже когда тот уже усядется за стол.
Но в тот день директор Казмаммедли не вызвал к себе Мирзу Манафа. И назавтра не вызвал. А когда в один из распрекрасных дней тот самый Сервер Садык, вернувшись с обеда, ногой распахнув дверь, ввалился в комнату и, стоя посреди нее, начал психовать и орать: «Мертвецы, мертвецы!» — и хохотать, точь-в-точь как пьяный Искандер из пьесы Мамедкулизаде, Манаф понял, что Казмаммедли нет в директорском кабинете и теперь уже никогда не будет. Так разрешился вопрос: «Что тебе еще нужно?», в высшей степени интересовавший Мирзу Манафа теперь, когда после тридцати лет плодотворной деятельности он готовился уйти на пенсию. В тот день, возвращаясь со службы, он всю дорогу задавал себе, этот вопрос, а придя домой, сразу позвонил сыну и зятьям, а когда вся семья была в сборе, Мирза Манаф, обратившись к Бике-ханум, при помощи всего каких-нибудь пятидесяти граммов коньяка произнес такой блестящий монолог, что жужжанье бузбулакских комаров навсегда исчезло из памяти его жены. Постигнув наконец, женой какого умного человека была она целых тридцать лет, Бике-ханум сперва все улыбалась, потом ей малость взгрустнулось, а потом она до такой степени расчувствовалась, что даже вытерла подолом шелкового платьица маленькой своей внучки Енане две слезинки.
2
Прошел месяц со дня описанных нами любопытных событий, происшедших с Мирзой Манафом. Много воды утекло за этот месяц, много ветров продуло, вот только дождя не было, но последнее объясняется лишь тем, что дело происходило летом.
Было утро. Умывшись с особой тщательностью, объясняемой тем, что сегодня он в последний раз идет на службу, слегка даже помассировавшись, Мирза Манаф сел за стол завтракать. В честь того, что Мирза Манаф в последний раз идет сегодня на службу, Бике-ханум готовила в кухне омлет с зеленью, и когда этот омлет появился на столе, Мирза Манаф услышал вдруг от жены такие слова, что даже ушам не поверил:
— Как ты себя чувствуешь, Мирза?
Мирзу Манафа искренне порадовал этот необычный вопрос, но он решил не проявлять своей радости. Он стал искать слова, чтоб столь же достойно ответить на несколько странный, но исполненный благородной заботы вопрос, но почему-то — скорее всего от спешки — не смог придумать ничего подходящего.
— Я чувствую себя превосходно, — просто ответил он. — А ты как?
Бике-ханум молча
Последние комментарии
21 часов 3 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 3 минут назад