Тварь изнутри [Максим Андреевич Далин] (fb2) читать постранично, страница - 7

что я тебе говорила, виконт эла Гроули, — начинает она, но Тедар слышит страх в её голосе. Он научился отлично распознавать страх в ком бы то ни было. — Злобного зверя внутри необходимо запереть на…

Тедар меряет Олию взглядом. От ненависти сжимается горло, но он вталкивает в себя воздух. Бросает:

— Вот и держи его взаперти… экономка!

Олия бьёт его по лицу — наотмашь. Тедар моргает, не отворачивается. Олия сжимает кулаки, разворачивается на каблуках, быстро уходит, почти убегает. Рассказывает отцу. Потом Тедара нестерпимо долго допрашивают о том, как он смеет, что его побудило и понял ли он, какой грех совершил. Тедар молчит. Ему наплевать. Любая боль — слабее ненависти и страха.

Когда от него, наконец, отступаются, Тедар уходит на башню, где они бывали вместе с Рао. Там он тихо плачет и молит кого-то — Вседержителя, духов леса, владыку ада — оставить на этом свете брата: больше никого нет и, наверное, не будет.

Кто-то услышал. Через неделю Рао приходит в себя, но он так слаб, что лежит пластом. В ответ на радостные восклицания отца — молчит.

— Моих сыновей испортили твари из леса! — говорит маркграф с отвращением и выходит из комнаты, где лежит больной.

Зато к нему, наконец, пробивается Тедар. В комнате — Олия, монах, лекарка, ничего говорить нельзя — но близнецам и не надо. Они встречаются взглядами — и, как всегда, понимают друг друга без слов.

Тедар — в ярости, а Рао — в смертной тоске.

В клетку заперли не тварей, которые в них живут — их самих.

Надо что-то делать. Надо бежать. Но у Рао нет сил.

— Я всё равно умру, — говорит он брату — беззвучно.

И Тедар принимает решение.

Он приходит в комнату брата после полуночи. Сиделка сладко спит; чуть слышный скрип двери её не будит. Ночник еле коптит — в его слабом красноватом свете Тедар видит лицо Рао с тёмными кругами под глазами. Глаза блестят: Рао понял, Рао ждал.

— Встань, пожалуйста, — шепчет Тедар. — Обопрись на меня. Надо идти.

Рао смотрит виновато.

— Мне тяжело.

— Пожалуйста.

Рао поднимается отчаянным усилием. Тедар стаскивает его с кровати.

— Только не шуми, пожалуйста.

Рао цепляется за него, почти висит на плече. Самое главное — выйти из комнаты, уйти от сиделки, пусть она спит — а там…

Босые ноги ступают бесшумно. Тедар держит башмаки в руках. Рао запыхался и пытается выровнять дыхание. Тедар шепчет:

— Ещё немного. Ещё.

Как можно тише проходят мимо лестницы, на которой дежурит воин. Останавливаются в пустой трапезной. Там почти совсем темно, только полосы лунного света из окна — бледными дорожками лежат на полу, салфетками — на столе. Рао почти падает на скамью, опирается на стол. Тедар садится рядом. Тут можно говорить — ни здесь, ни вокруг никого нет.

— Мы бежим в лес, — говорит Тедар, и Рао кивает.

— Я понял. То есть, я понял, что ты задумал. Ты уверен?

— Там каждый может всё, что хочет, — говорит Тедар горячо. — Ты хочешь стать здоровым? Хочешь? И сильным, а, хиляк?

— Не знаю, — говорит Рао медленно. — Всё не так.

— Почему?

Рао с трудом выпрямляется, стряхивает чёлку со лба.

— У тебя всё очень просто, — говорит он. — Слишком просто. Там сложнее.

— Да почему?! — Тедар горячится, размахивает руками. — Ну, смотри: Снуки хотел на свободу, так? Ириса — убежать от отца и Олии? Ну, Когар-то — просто кровожадный подонок…

— Нет, — повторяет Рао, тихо и упрямо. — И Когар — не такой уж и подонок. Они все, в своём роде, хорошие.

— Ты рехнулся!

— Нет, — Рао кладёт холодную ладонь на горячую руку Тедара. — Олия права: внутри каждого, наверное, живёт зверь. Только он не мерзкий, не низкий и не подлый… то есть, конечно, и такие бывают, но не в этих случаях. Зверь — просто зверь. Сила… не знаю… возможности… Снуки… у него, видимо, с самого начала были крылья… только невидимые, понимаешь?

Тедар кивает.

— Ирисе хотелось не столько убежать, сколько… не знаю, как сказать. Ей хотелось смочь. Смочь убегать, когда будет надо — всегда, когда будет надо. И красоты… Ну, там много ещё.

Тедар кивает снова. Он понимает всё лучше.

— А Когар — он просто был псом нашего отца. Так, наверное, себя всегда и осознавал. Его отец натравил — он и кинулся, не щадя себя. Ведь, если пса натравить — он убьёт… а кто убийцей будет? Ты ведь всё видел, правда?

Рао останавливается, он устал. Тедар обнимает его:

— Не умирай, пожалуйста, задохлик! Как же я без тебя, а?!

Рао вздыхает, устало улыбается.

— Я попробую. Ты ведь хочешь бежать?

— Мы пойдём в лес! — снова жарко шепчет Тедар. — И у нас будут крылья, и мы улетим — домой! Домой! Замок деда — наш, мы будем дома, и пусть отец хоть осаду устраивает! Здесь жить нельзя, тут всё — подло!

— У меня не хватит сил спуститься из окна.

Тедар трясёт брата за плечи:

— Ты должен! Иначе мы тут привыкнем — и превратимся в настоящих тварей. Запертых!

— Домой… — мечтательно шепчет