Солдатский ножик. Рассказы [Сусанна Михайловна Георгиевская] (fb2) читать постранично, страница - 2

карандаши, кисточки и бумага.

Как-то вечером, когда она легла спать, мама разложила перед собой картонные квадратики и стала их разрисовывать.

- Ты что это там делаешь? - спросила Люся.

- Завтра увидишь, - сказала мама. - А сегодня уже ночь, спи. - Она подошла, поправила на Люсе одеяло, а Люся закрыла глаза и спросила шопотом:

- Мама, а мама, мне тепло?

- Да, тебе очень-очень тепло, моя маленькая! - ответила мама. - Ну, повернись на бочок, и ты сразу заснёшь.

Засыпая, Люся всё время смотрела на маму. Мама осторожно водила по квадратикам остренькой кисточкой. Луч от электрической лампочки освещал её волосы; они светились, будто горели, и были такие тоненькие на лбу и на затылке.

Утром Люся проснулась и раньше всего спросила:

- Мама, а где же те картиночки, которые ты раскрашивала для меня сегодня ночью?

- Для тебя? - удивилась мама.

- А для кого же? - сказала Люся: - Картинки для книжек ты рисуешь на ватмане, а на картоне всегда для меня.

- А на этот раз для других, - ответила мама. - Для маленьких ребят из детского дома.

Квадратики сохли на подоконнике. На одном был нарисован очень толстый гриб, белый, с коричневой блестящей шляпкой. На другом - две крупные красные ягоды с лапчатым листиком - земляника. На третьем - колодец.

- Мама, а зачем ребятам из детского дома так много квадратиков?

- Совсем не много. Каждому по квадратику. Они прибьют их над вешалками, где пальтишки вешают, и по рисункам научатся узнавать, где чьё пальтишко висит. Ведь они ещё маленькие, читать не умеют.

- А почему ты мне таких квадратиков для пальтишка не рисовала, когда я была неграмотная?

- Потому, что ты у меня одна, а их в детском доме много. Они могут свои пальтишки перепутать.

- Так пусть их мамы находят им пальтишки.

- У них нет мамы.

- Совсем никакой?

- Совсем никакой. Вот поэтому мы с тобой и будем о них заботиться. Хорошо, дочка?

- Хорошо, - сказала Люся и вытянула за колечко нижний ящик от маминого письменного стола. Там было всё Люсино богатство: краски, тетради, куриные пёрышки и тряпочки для куклиных платьев. Все тряпочки Люся собрала в одну кучу.

- Это ещё к чему? - удивилась мама.

- У них, небось, куклы неодетые ходят, - сказала Люся. - Кто же им лоскутки даст, если у них нет мамы?

Мама и Люся оделись. Сложили свои подарки. Мама положила квадратики в портфель, а Люся запихала тряпочки в корзинку, и они пошли в детский дом.

Улица, где стоял этот дом, называлась переулком. Она была тихая, узкая, а двор возле дома был широкий, и небо над ним было широкое, - его не заслоняли ни крыши, ни дома.

Весь двор был залит солнышком. Снег уже совсем растаял, а в загородке лежал мокрый рыжий песок. В песке валялось чьё-то зелёное ведёрко.

Мама и Люся пересекли двор и поднялись вверх по намытым деревянным ступенькам. Лестница была светлая, на окошке висела белая занавеска, и всюду было так чисто и тихо, как бывает только летом на даче.

Маму и Люсю встретила наверху какая-то женщина в белом халате и шапочке, как у доктора. Люся сперва даже немножко её испугалась, но у женщины не было ложечки в руках и чёрной трубки в кармане. Ей очень понравились квадратики, которые мама принесла для детей.

- Какие чудесные картинки! - сказала женщина в шапочке. - Было бы замечательно, если бы вы сами их отдали ребятам. Если у вас, конечно, есть время. Ребята сейчас обедают. Ну, а если торопитесь…

- Нет, нет, - сказала мама, - я не тороплюсь. Я подожду.

Мама взяла Люсю за руку, и потихоньку, чтобы не мешать ребятам обедать, они подошли к двери той самой комнаты, где ребята сидели за столом.

Комната была большая, светлая. Пол блестел, точно каток.

Посредине комнаты стояли два низких-низких круглых стола, - маме по колено, Люсе по пояс, - а вокруг на совсем уж игрушечных стульчиках сидели ребята и обедали. Самых маленьких няни кормили с ложечки.

Ребята ели долго, искоса поглядывая на маму с Люсей. А Люся и мама стояли всё время у входа в комнату. Мама держала в руке портфель, а Люся - корзинку с цветными лоскутками.

Наконец-то ребята доели кисель. Тут бы и обеду конец, но какой-то мальчик в синем передничке поднял руку с растопыренными пальчиками.

- Чего тебе, Василёк? - спросила няня. - Прибавки хочешь?

Василёк ничего не ответил, и ему дали прибавку. Он съел всё, до последней ложечки, и опять поднял руку.

Люся потянула маму за рукав:

- Мама, а мама, смотри, какой жадный, опять прибавки просит…

Мама засмеялась.

Василёк оглянулся, посмотрел на маму и Люсю и тоже засмеялся.

Потом он бросил ложечку на пол, с трудом отодвинул стульчик и пошёл, ковыляя и перекатываясь на толстых, коротких ножках, прямо к двери, где стояли мама с Люсей.

Он шёл, задрав свою круглую голову, не спуская с мамы больших синих глаз; по дороге он спотыкался, едва не падал. Должно быть, ещё не научился как следует ходить.

Мама наклонилась и протянула к нему руки, а он подошёл к ней, обхватил её колени и сказал, переводя дух:

- Мумуля муя!

- Ах ты,