Сокровищница тайн [Низами Гянджеви] (fb2) читать постранично, страница - 2

- Сокровищница тайн (пер. Сергей Васильевич Шервинский, ...) (и.с. Пятерица-1) 632 Кб, 141с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Низами Гянджеви

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Посадил за завесу безмолвную голову сна,
Им и водному телу одежда души придана.
Кинул пряди земли он на плечи небесные прямо,
Непокорности мушку навел на ланиту Адама.
С лика золота он отпечаток презрения смыл,
Крови лунные розы он тучкой весеннею смыл.
Ржу воздушную снять поручил он светилам лучистым,
Душу утренних ветров он травам доверил душистым.
В глине бьющую кровь там, где печень сама, поместил,
Где биение сердца, биенье ума поместил.
В утешение губ приказал появиться он смеху,
Посадил он Венеру на пение, ночи в утеху[3].
Полночь  —  божий разносчик, он мускус продаст дорогой,
Новый месяц  —  невольник со вдетою в ухо серьгой.
О стопу его речи, чьи силы от века велики,
Камень лоб раздробил у шатра, что достоин владыки[4].
Легковесная мысль вкруг него исходила пути,
Но с пустыми руками от двери пришлось отойти.
Много троп исходив, сокровенной не вызнали тайны,
Равных с ним не нашли, все дела его  —  необычайны.
Появился и разум, его я на помощь призвал, —
Но постиг свою грубость и сам же его наказал.
Тот, в кого острием его циркуль однажды вонзился,
Тот, как месяц, навек к постиженью его устремился.
Кто на небе седьмом  восседает,  —  стремятся к  нему,
Кто по небу девятому ходит,  —  стучатся к нему.
Небосвода вершина в уборе его ожерелий,
Страстью недра земли изначально к нему пламенели.
Каждый именем жив всемогущим благого творца,
Вечность к трону его ступенями ведет без конца.
Особливо богаты дарами уставших в дороге
Возвестители божьи, чьи вервием связаны ноги.
Те сердца, что как души святой чистотою горят,
Только прахом лежать притязают у божиих врат.
Но из праха у врат его зернышко вышло такое[5],
Что пред садом его сад Ирема  —  сказанье пустое.
Так и прах Низами, что изведал поддержку его, —
Нива зерен его и единства его торжество.

ПЕРВОЕ МОЛЕНИЕ О НАКАЗАНИИ И ГНЕВЕ БОЖИЕМ


Ты, который во времени быть повелел бытию!
Прах бессильный стал сильным, окреп через силу твою.
Знамя вьется твое над живущею тварью любою,
Сам в себе существуешь, а мы существуем тобою.
Ты вне родственной связи, родни для тебя не найдешь,
Ты не сходен ни с кем, и никто на тебя не похож.
Что одно существует вовек неизменно  —  не ты ли,
Что истленья не знало и впредь неистленно —  не ты ли!
Все мы тленны, а жизнь, что не знает предела,  —  тебе!
Всесвятого, всевышнего царство  —  всецело тебе!
Прах земиой повеленьем твоим пребывает в покое,
Держишь ты без подпоры венчанье небес голубое.
Кто небес кривизну наподобье чоугана возвел?
Соли духа не ты ли подсыпал в телесный котел?
Если сменою ночи и дня управляешь ты въяве,
То воскликнуть «я  —  истина!» ты лишь единственный вправе.
И когда б в мирозданье покой не пришел от тебя,
К твоему бы мы имени влечься не стали, любя.
Благодати твоей снизойти лишь исполнилось время,
Нагрузила земля себе на спину тяжкое бремя.
Если б землю не создал ты с благами стольких щедрот,
То под грузом земли человек надорвал бы живот.
Поклонения бусы твое лишь нанижет веленье,
Поклоненье  —  тебе лишь, запретно другим поклоненье.
Лучше вовсе молчать тем, кто речь не ведет о тебе,
Лучше все позабыть, если память пройдет о тебе.
Кравчий ночи и тот перед чашей твоею смутится,
Славит имя твое на рассвете поющая птица.
Выйди, сдернув завесу, единый во всем искони,
Если я  —  та завеса, завесу скорее сверни.
Небосвода бессилье лишь ты небосводу покажешь,
Узел мира от мира единственный ты лишь отвяжешь.
Знак теперешних дней уничтожь, будь судьею ты сам,
Новый образ принять повели ты небесным телам.