«Шоа» во Львове [Евгений Петрович Наконечный] (fb2) читать постранично, страница - 3

историческое исследование. Сейчас предлагаю более полную версию воспоминаний о львовской Катастрофе, какой я её видел и запомнил. Конечно, мои воспоминания не будут читать евреи во всём мире, но надеюсь на определённую категорию украиноязычных читателей, которые интересуются украинско-еврейскими отношениями вообще и, в частности, во Львове в период Второй мировой войны. Надеюсь что они найдут в моих записках частичку полезной для себя информации.

3

Магистратура Львова исходя из соображений противопожарной безопасности никому не разрешала строить на территории города деревянные дома. Поэтому центральная часть города в основном застроена трёх- и четырёхэтажными кирпичными домами. Наша Клепаровская улица до городской пивововарни тоже ещё с австрийских времён была застроена трёхэтажными кирпичными домами.

Из четырнадцати квартир нашего дома только в трёх проживали неевреи. Аналогичные пропорции наблюдались и в соседних кварталах старого Краковского района Львова. Эти северные кварталы города находились в районе, наиболее населенным евреями.

В общем перед Второй мировой войной во Львове проживало 110 тысяч евреев, или 32 % от всего населения львовян. Иначе говоря, каждый третий львовянин был евреем. На городских улицах часто можно было встретить ортодоксальных евреев с длинными бородами, пейсами, одетых в чёрные кафтаны. Они носили традиционные чёрные круглые шапочки или ермолки. Галстуки не одевали, наверно, из принципа, потому что они напоминают крест. Для сравнения, поляков в предвоенном Львове насчитывалось немного более половины — 131 тысяча (54 %), а украинцев — всего 52 тысячи, то есть около 14 % от общего числа жителей города. К тому же украинцы были социально и политически униженной частью населения. Их не допускали ни к одной административной должности, ни к престижным местам работы во всех сферах деятельности, и редко кто попадал на учёбу в высшие учебные заведения. А всего накануне Второй мировой войны на украинских землях проживало свыше трёх миллионов лиц еврейского происхождения, что составляло 20 % мирового еврейства (в 1887 г. — 30 %). В разрезе приведённых цифр кажутся нелогичными утверждения, которые к сожалению стали хрестоматийными, о как-будто «традиционной ненависти украинцев к евреям». Скорее можно говорить о традиционной толерантности. Сколько и что бы не говорили, но та земля, на которой живут украинцы, всё таки чем то привлекала евреев и не была для них каким-то адом. Именно тут зародился хасидизм, расцвела литература на идиш. Отсюда вышли основоположники современной еврейской исторической мысли, известные писатели, художники, учёные. Тут находятся многие памятки еврейской религиозной культуры, тут могилы великих раввинов и мудрецов. Тут и поныне, несмотря на все былые трагедии, еврейская диаспора является пятой по численности в мире. Даже такой неприязненный к украинцам еврейский автор, как Элиях Йонес, вынужден признать, что в еврейском фольклоре, в народных песнях, отображено нормальное взаимоотношение с галичанами, на которое, безусловно, оказало влияние соседства с украинцами. Мотивы многих хасидских напевов позаимствованы из украинского фольклора.

Еврейские историки, которые отслеживают Катастрофу своего народа в Галиции, начинают исследования, как правило, с момента начала мировой войны. Такой подход исторически мотивирован, потому что обусловлен тем очевидным фактом, что именно с того времени в Галиции началось на организованном государством уровне массовое преследование и физическое уничтожение «враждебных элементов» тоталитарными репрессивными органами или иначе говоря — государственный террор, самый страшный из всех других форм преследования. Поэтому, чтобы понять отношение львовян, в частности и львовских евреев, к существующим в период Шоа режимам, необходимо начать рассмотрение трагических исторических событий не с июня 1941 года, как это делали советские «постгалановцы», а с сентября 1939 года, как это делают еврейские историки.

4

Первого сентября 1939 года, вместо того, чтобы, как положено школьнику пойти в школу, под невыносимо неистовые завывания заводских сирен и взрывы бомб, от которых ужасно содрогалась земля, я очутился в тёмном подвале. В этот день началась Вторая мировая война, которая длилась шесть долгих лет и которая грубо перевернула страницу львовской истории, полностью изменив устоявшуюся столетиями демографическую картину города: почти каждый второй львовянин погиб насильственной смертью, а большинство тех, кто выжил, должны были покинуть родные жилища.

Как-то сразу, с первых часов войны, сбитыми с толку бурными военными событиями жителями нашего дома инициативно взялся руководить Мойсей Блязер. Этот невысокого роста тридцатилетний собственник маленького мануфактурного магазина имел врожденные задатки лидера-организатора. Он быстро стал неформальным комендантом дома. Напуганные первыми разрывами бомб соседи