Взлетная полоса [Владимир Андреевич Добряков] (fb2) читать постранично, страница - 3

распущенности! — Папа не ударил, а просто поставил кулак на стол, но крышка на чайнике все равно звякнула.

От папы я, никак не ожидал такого горячего участия в моем воспитании. В общем, шум все-таки получился. Мама увела меня в другую комнату, посадила рядом с собой и долго объясняла, как надо вести себя в школе.

Что ж, понял я, не чурбан. Уныло спросил:

— Теперь всегда буду за другой партой сидеть?

— Ничего не поделаешь. Учительница очень сердита на тебя.

Дружбы с Ирочкой не получилось. Нас то и дело дразнили «женихом и невестой», словно на обезьян в клетке, показывали пальцем, хихикали. Ирочка стала сторониться меня, уже не угощала конфетами.

Сидя один, я с тоской поглядывал на свою прежнюю парту возле окна и молча страдал. Лишь однажды я сорвался, не стерпел насмешек ехидного Славки с третьего ряда. Я догнал его в коридоре и треснул по носу, да так, что у него закапала кровь.

— Это он из-за нее, Ирки! Своей невесты! — кричал Славка и размазывал по лицу кровь.

За «хулиганскую расправу над учеником» меня стыдили перед классом, заставляли просить у Славки прощения, водили к завучу. Конечно, сообщили и родителям. Мама снова очень сильно огорчилась.

Но обидней всего было то, что Ирочка ни одним взглядом не одобрила мой поступок, стала смотреть на меня с испугом и недовольством. Впрочем, во втором классе она уже не появилась: ее отец был военным, и они переехали в другой город.

Урок со второй Ирочкой мне, кажется, пошел впрок — с тех пор я долго-долго ни в кого не влюблялся. Но вот когда пошел в восьмой класс…

Собственно, случилось это чуть раньше. Я все отлично помню. Было тогда последнее воскресенье августа, двадцать седьмое число. Даже помню, какая стояла погода. Солнце в тот день к вечеру скрылось. Из-за края крыши выползло клубистое белое облако и закрыло собой веселое солнце. Наш большой двор, зеленый, со спортивной площадкой, огражденный высокими сетками, с голубенькой эстрадой и двумя десятками лавочек перед ней, сразу помрачнел, притих.

Я почему о погоде заговорил? Из-за дождя мог сорваться вечер на дворовой эстраде, и тогда не увидел бы Надю. Конечно, я все равно увидел бы ее, но это когда-то еще было бы.

Облако сильно обеспокоило дворового общественника Федора Васильевича. Он то и дело поднимал лицо кверху, принюхивался и сам себя спрашивал:

— Неужели дождик собирается?

Налетел ветер, загнул на доске уголок объявления, еще накануне любовно написанного Федором Васильевичем: «27 августа состоится концерт самодеятельности. Затем — фильм «Белое солнце пустыни». Начало в 19.30. Спешите на площадку!»

— Валек, — попросил неутомимый общественник, — приколи, пожалуйста, объявление. Видишь, ветер поднялся. Как полагаешь, Валек, будет дождь или пронесет стороной?

Я знал, почему Федор Васильевич обхаживает Вальку Капустина. Вальке ничего не стоило сделать любую пакость. Мог заставить своих прихвостней «организовать» короткое замыкание провода, оборвать экран или поднять такой свист, что никакой динамик не поможет. Все мог Валька. За ним числилось немало «подвигов», он состоял на учете в детской комнате милиции, известен был и тем, что два года осваивал программу седьмого класса.

Федор Васильевич и обхаживал Вальку Капустина. Пуще дождя опасался его проделок.

Валька, заросший до плеч грязными волосами, приколол уголок объявления, послюнявил немытый палец и поднял над головой.

— Дядь Федь, дождь будет. Палец мерзнет.

— Ах ты, беда! — вздохнул общественник. — Через сорок минут начало. Побегу в пионерскую комнату, погляжу на артистов. Валек, ты понаблюдай за порядком, чтобы не безобразничали.

— Дядь Федь! Порядок обеспечу. Хулиганов буду самолично бить в глаз.

Едва Федор Васильевич скрылся за эстрадой, Валька обтер о джинсы палец и ухмыльнулся.

— Если дождь будет, то зачем людям спешить? Киса, — кивнул он Сережке из второго подъезда, — карандашик требуется.

Шестиклассник Сережка, лупоглазый и розовый, как поросеночек, порылся в кармане куртки, извлек оттуда шариковую ручку.

— Годится, командир?

Валька попробовал на палец, как пишет стержень, и в объявлении перед словом «спешите» крупно вывел «не».

Сережка-киса зашелся в смехе, а Валька отскочил на два шага и бешено закрутил головой.

— Где этот хулиган? Объявление испортил! Буду бить в глаз!

Я отошел подальше. Никогда не знаешь, что через минуту выкинет этот психованный Валька.

«Научный» Валькин прогноз не оправдался: погрозила туча дождем и поплыла себе дальше. Поэтому к указанному в объявлении сроку, несмотря на предостережение «не опешить», первые ряды скамеек перед эстрадой уже накрепко оккупировали ребятишки. А стоило появиться баянисту и растянуть мехи аккордеона, как из подъездов, словно во дворе показывали живого слона, посыпались опоздавшие.

Надю я видел впервые. Не могу ручаться, что так уж хорошо знаю мальчишек и девчонок всех пяти домов, которые объединяются нашим большим