О прошлом [Хава Владимировна Волович] (fb2) читать постранично, страница - 4
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Хава Волович вскоре после освобождения из лагеря. Красноярский край, 1954(?)
Почти месяц тащился эшелон к месту назначения. Все шло по традиции: давали соленую хамсу, а воду — редко. Да и хамсы перепадало мало. Блатнячки вместе с конвоем меняли наши продукты на водку и белый хлеб, вместе пили и ели, и смеялись над фрайерами. Эти блатнячки, вкрапленные по 8-10 штук (говорю «штук», потому что души у них не было) в 30-40 политических, терроризировали последних, как могли, грабили, как хотели, причем те даже пикнуть не смели: у блатнячек были ножи. В нашем вагоне большинство составляли западницы: польки, литовки, эстонки, латышки. Нас, «советских», было восемь и десять блатнячек. Посовещавшись, мы, «советские», решили себя в обиду не давать. Блатнячки начали с западниц. Последних было много. В основном молодые, спортивного вида девушки. Они могли бы в два счета смять этих тварей. Но — нет! Когда грабили одну, соседки отодвигались, чтобы бандиткам было удобнее. Хоть у тех и были ножи, но они вряд ли пустили бы их в ход. Был канун Пасхи. Бандитки только что отняли у беременной польки ее «мамочкин» паек и, забравшись в свою берлогу на верхних нарах, пожирали его. Одна, похожая на ведьму, только что явившуюся с шабаша, с крестиком навыпуск, на мгновение задумалась, перестала жевать и сказала: — Ох, девки! Канун Пасхи, а мы ограбили беременную! Еще мгновение подумав, она добавила: — Ну, ничего. Нам Бог простит! И наша восьмерка решила избавиться от них. Мы знали, что никакие просьбы и заявления не помогут: ведь конвой был с ними заодно. Потому мы пошли на довольно подловатую хитрость (нам тоже Бог простит!). Во время стоянки было выброшено письмо, в котором говорилось, что в нашем вагоне блатнячки готовятся к побегу, что ножами они хотят вскрыть пол и удрать на ходу поезда. Через полчаса в вагон вскочили конвоиры, сделали тщательный шмон, нашли ножи и посадили блатнячек в вагон-карцер. Дальнейший путь протекал у нас спокойно. После месяца пути мы прибыли в сельскохозяйственный лагерь — отделение Суслово, где были сразу изолированы в карантине. Этот карантин был сам по себе инкубатором всяких болезней. Теснота, липкая черноземная грязь, тучи блох и клопов. На нарах мест не хватало, спали под нарами. Однажды в барак зашел начальник культурно-воспитательной части отделения. Он набирал артистов в культбригаду. Кто-то из моих спутниц по этапу «выдал» меня, и после карантина я уже лепила куклы в маленькой рабочей комнате отделенческого клуба. (Весь сусловский лагерь считался совхозом, и главное отделение было как бы конторой совхоза.) Этот лагпункт отличался от остальных только большим лазаретом и клубом. А в жилых бараках — те же клопы и блохи, набитые соломой тюфяки без простыней, рваные одеяла. В отличие от северных лагерей здесь зимой бараки почти не отапливались. Люди спали на нарах не раздеваясь, в бушлатах, ватных брюках и валенках. Мне-то
Последние комментарии
1 день 4 часов назад
1 день 12 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 7 часов назад