"Тайна сенатора Карфагена" [Радченков ОМ] (fb2) читать постранично, страница - 2

случае разглашения тайны их ждет позорное изгнание. Пусть все секреты останутся в этом доме! После этого я смогу спокойно умереть. Мне восемьдесят четыре года, и я достаточно пожил…

Подождав, когда слуги расставят на роскошном мраморном столе блюда с едой и подадут душистое греческое вино, он, устроившись поудобней, облегченно выговорил:

– А начну я свое повествование с самого начала …

ГЛАВА первая   “Ганнибал. Начало великого пути”

“В том, что выпало на долю и римлян, и карфагенян,

были вина и воля одного человека – Ганнибала”

Полибий

Испания, военный лагерь карфагенян, 220 г. до н.э.

– Лови его! Стой, сын шакала!..

Послышался топот бегущих ног, неожиданный глухой вскрик, а за ним - громкий протяжный стон, сменившийся хрипом.

В кожаной палатке было тепло и уютно, но Мисдес, хотя и с неохотой, все же поднялся и вышел. Света неполной луны хватило, чтобы он смог разглядеть футах в семидесяти от себя лежащего в луже крови воина в ливийских доспехах.

Мисдес быстрым шагом подошел к нему и, наклонившись, спросил:

– Ты как? Живой?

Воин не отвечал. Изо рта его доносились неестественные звуки: булькающий хрип, перемежаемый свистящим дыханием. На губах показалась кровавая пена, обильно стекавшая на подбородок. Присмотревшись, Мисдес заметил причину всего этого – потертая коричневая рукоятка кинжала, аккуратно воткнутого в правую часть шеи, сливалась по цвету с кожаными доспехами раненого.

Странно, недоуменно подумал Мисдес. Ливийский кинжал?!..

Перед ним из ночи неожиданно выступил рослый боец с обнаженным мечом в руке. Задыхаясь от быстрого бега, он с трудом вымолвил:

– Это уже третий…

– Кто это сделал? – нахмурив брови, грозно спросил Мисдес. – Вы что, ливийцы, перепились и режете друг друга?!

– Нет, командир. Это дело рук Авара – сына вождя ваккеев, – кое-как отдышавшись, вымолвил ливиец.

– Тот, которого взяли в плен в Арбокале?

– Да, – кивнул воин.

– Но он же под усиленной стражей!

– Был. Всех перерезал и, как видишь, убежал…

– В погоню, быстро! – скомандовал Мисдес. – Потом объяснишь, как все было…

Они побежали в наиболее тихую в это ночное время правую часть лагеря, где расположились союзные Ганнибалу испанцы – скорее всего, беглец скрылся там. И не ошиблись: вскоре вдали послышался удаляющийся конский топот.

– Уходит! Украл лошадь… Подлый шакал! – заскрипел зубами от злости ливиец.

Мисдес не ответил. Осмотревшись, он вскочил на неоседланного коня, который, оставленный своим хозяином около палатки, спокойно щипал жухлую осеннюю траву. Великолепный наездник, Мисдес не нуждался в седле. Сильно ткнув гнедого сапогами в бока, он пустил его в галоп в сторону удаляющегося топота. Интуитивно ориентируясь, нашел нужное направление, и вскоре впереди показался силуэт всадника – тот мчался во весь опор, припав к шее лошади. Конь под Мисдесом оказался более проворным – расстояние между ними сокращалось.

До беглеца оставалось не более сорока футов, когда Мисдес окликнул его по -кельтиберийски:

– Если ты мужчина, остановись и прими бой!

Ваккей не отвечал, но Мисдес знал: Авар понимает его – языки кельтиберов и ваккеев схожи.

Он крикнул громче:

– Авар, я один! Ты будешь навсегда опозорен среди воинов, если станет известно, что ты уклонился от вызова и удрал, как трусливый заяц, от одного противника…

Эти слова возымели действие – конь ваккея, руководимый умелой рукой седока, стал замедлять бег. Круто развернувшись, беглец пустил его в сторону карфагенянина.

Мисдес тоже осадил коня и ждал нападения, которое последовало моментально. Авар размахивал ливийским мечом – вероятно, принадлежавшим убитому около палатки воину. Причем меч он держал в левой руке.

Мисдес крепко сжал рукоятку иберийской фалькаты , к которой привык в Испании, и ринулся на ваккея.

– Подлый карфагенянин! – прорычал тот. – Я убью тебя как бешеную собаку!

– Попробуй, – хладнокровно ответил Мисдес. Он, мастер боя на мечах, не знал себе в этом деле равных и был уверен в исходе поединка.

Бойцы сшиблись, но безрезультатно: мечи выбили искры, полыхнувшие в ночи, и пляшущие кони развели противников в стороны.

Внезапно Авар сделал резкое движение свободной правой рукой, и в лицо Мисдесу полетел мельчайший песок, который почему-то необычно сильно обжег глаза. Хлынули слезы, и Мисдес начал беспрерывно моргать. Сознание слегка помутилось. Увернувшись от удара меча Авара, он затряс головой, пытаясь прийти в себя. Ничто не помогало: жжение не проходило, а текущие ручьем слезы мешали видеть противника.

Авар громко расхохотался и, не причинив карфагенянину вреда, круто развернул коня и исчез в ночи.

«Ушел…» – с горечью подумал Мисдес, скрипя зубами от бессилия.

Вскоре послышался топот лошадей, крики, и из темноты вылетело несколько всадников. В одном из них он узнал ливийца,