До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
href="#n_6" title="">[6]
- Центральный нападающий.
Полосы на лице Соколовского, косым крестом от висков к скулам, темнели, верхняя губа вздулась.
- Соврали, сволочи! Стоят как бараны, к мячу не могут подступиться! Скажи им, Цобель, мы всех расстреляем за обман.
- Герр майор! Уважаемый господин Викингер! - взмолился Цобель. Он очень опасался, что Викингер испортит все дело.
Майор вытащил пистолет и, нацелив его на Соколовского, приказал:
- Schlag zu in die Baracken wand![7]
Соколовский ударил. Потом еще раз. И еще. Он бил все сильнее, с земли и с лёту. Бил левой и правой, чувствуя, как горит босая, отвыкшая от мяча нога, бил, задыхаясь от мгновенной усталости, вымещая ярость на мяче.
Выхода не было. Дугину - хоть он и вратарь - и Скачко тоже пришлось бить, а потом и двоим другим из первого барака - Ивану Лемешко и Фокину, смешливому пареньку с утиным носом.
Цобель возрадовался: удар у пленных настоящий! А если учесть месяцы лагеря и то, что они босые, и, бог мой милостивый, отсутствие тренировки тоже что-нибудь да значит! Они прирожденные футболисты, даже этот веснушчатый сопляк в белье не по росту, так что ему приходится рукой придерживать кальсоны.
Герр Цобель сентиментален. До войны он часто умилялся и ронял слезу не от горя, а от избытка чувств. Постреливая розовыми глазами вслед мячу, он в эту блаженную минуту уже простил Викингеру солдафонскую грубость, а парням - то, что они русские и как-никак воевали против Германии. С точки зрения Цобеля, война ужасное бедствие, было бы лучше, если бы люди, все люди, а не только немцы, послушались Гитлера: в конце концов, Гитлер никому не желает зла. Подумать только: все могло бы обойтись без крови, а эти славные парни, которые и босой ногой хорошо бьют по мячу, имели бы возможность штудировать знаменитый труд доктора Августа Шварца, незабвенного учителя Цобеля, «Футбол. Теория. Техника. Тактика». «Надо учить людей, - успокоенно думал Цобель. - Просвещать их надо, возвышать, а не убивать». Конечно, Цобелю далеко до европейской славы Августа Шварца, но и он, Цобель, когда-то неплохо играл, а его статья «Wie wird fu?ballgespielt»[8] служила полезным пособием для молодых спортсменов.
Да, он мог считать этот час своей деловой удачей. Герр комендант, от которого в городе так много зависит (Транспорт! Даровая рабочая сила! Охрана товаров в пути! Электроэнергия!), хочет иметь большой футбол не позднее чем через месяц, ко дню первой годовщины войны. Он получит большой футбол.
2
Они вышли из лагеря в тихий предвечерний час субботы: солнце садилось за спиной, а впереди, косо падая на дорогу, двигались, ломаясь в кювете, их длинные тени.
Казалось, с лагерных вышек ударят пулеметы и они упадут лицом в стынущую дорожную пыль. Было что-то неправдоподобное в том, что позади мирно скрипнули, закрываясь, ворота, что по обочинам не бредут конвойные, не слышно частого дыхания овчарок, что еще сотня шагов - и они впятером свернут за холм и, даже обернувшись, не увидят колючей проволоки. Сдерживаясь, чтобы не побежать, они уходили все дальше и дальше, навстречу полной тишине, без звяканья котелков и мисок, без окрика часовых и приглушенного лагерного гомона.
Металлический скрежет донесся со стороны лагеря.
- Слышите? - Фокин побледнел, капельки пота выступили на лбу и на переносице. - Развернули пулемет… Сейчас побегу!
Лемешко замедлил шаг и пошел позади Фокина, совсем близко от него, словно прикрывая его со спины.
- Спокойно, - сказал он добродушно. - Иди спокойно. Нервы…
- Сволочи! - процедил сквозь зубы Фокин. - Такую красивую минуту испортили.
Немного отлегло от сердца; его тень слилась с большой тенью Лемешко, растворилась в ней.
Вот и поворот дороги у холма. Свернув за холм, они остановились и в коротком, судорожном молчании дали выход напряжению последних минут.
Только теперь они расправили скомканные в кулаке бумажки. Обычные пропуска, не дающие права появляться на улице после наступления комендантского часа. На время их выпустили из лагеря или совсем - об этом они опасались спрашивать. Казалось, спросишь - и немцы очнутся, отрезвеют, не станут затевать этой идиотской штуки - футбольного матча. Есть ли что-либо более далекое, чем этот туго, до деревянной твердости, накачанный мяч и-лагерь, война, кровь. Немцы опомнятся, запрут их в бараке, чего доброго, на них еще и отыграются. Во всяком случае, их предупредили: каждого, кто будет задержан на левом, восточном, берегу реки, расстреляют - левобережные посты уведомлены, туда с этими пропусками не суйся.
- Пронесло! - выдохнул Фокин, он быстро отходил.
- Теперь вот что, - Дугин исподлобья глянул на Соколовского. - Я не стану засиживаться в городе. У них в два счета попадешь обратно. Штейнмардер недаром сказал: «До скорого свидания».
- Штейнмардер - дерьмо, сволочь, скотина! - закричал Скачко, повернувшись в сторону закрытого холмом лагеря.
Ему хотелось плакать, выть, упасть на землю.
Последние комментарии
22 часов 34 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 20 часов назад