Из Питера в Питер. Повесть [Михаил Юрьевич Ляшенко] (fb2) читать постранично, страница - 108

правительства Соединенных Штатов Америки, которое столько раз проявляло себя в высшей степени враждебно в отношении Российского Правительства, нам кажется еще более необъяснимым то, что Финляндское Правительство разделяет эту враждебную позицию…

Ввиду всех этих соображений я имею честь просить Финляндское Правительство соблаговолить устранить впредь какое бы то ни было участие Американского Красного Креста в этом вопросе и разрешить представителям Российского Правительства приехать в Финляндию, с тем чтобы получить возможность произвести немедленную отправку детей в Петроград».

Советская родина требовала своих детей.

Во всем мире коммунисты, рабочие, передовая интеллигенция настойчиво поддерживали это требование. В Соединенных Штатах и в Финляндии ширилось негодование против позорной возни с возвращением советских детей на родину.

После ноты Чичерина было принято наконец решение о немедленной переправе ребят через границу. Переправлять решено было группами по пятьдесят - сто человек.

Первая группа переходила границу еще в октябре. Джеральд Крук и Энн Крук прощались с ребятами на границе. Никому не хотелось с ними расставаться. У Джеральда Крука было такое лицо, что, глядя на него, начинали плакать все девочки, даже Катя. Энн Крук, негодуя, фыркая, кричала на мужа:

- Ты плакса! Мужчина называется! Как не стыдно!

Требовала:

- Прекратите эти отвратительные нежности! Уходите! Уходите скорей…

И в то же время одной рукой держала Мишу Дудина, а другой - Катю. Что-то в горле у нее клокотало, а губы дрожали.

- Чего вы? - спросил Миша Дудин, оглядываясь на мистера Крука. - Даешь с нами!

Катя шепнула миссис Крук:

- Может, это и не так глупо! Вам будет хорошо…

Миссис Крук еще выше вскинула голову и надменно усмехнулась:

- Что бы мы стали у вас делать? Ведь мы не революционеры…

- Мы не революционеры, - прошептал покорно мистер Крук.

И оба они взглянули на Ларьку, который стоял около Кати. У Ларьки в медленной улыбке поползли губы, показался знаменитый белоснежный оскал, но лицо оставалось растерянным.

- Вы не революционеры, правда, - удивляясь, сказал Ларька. - Но без таких, как вы, было бы очень плохо жить. Не пойму, что вы за люди…

И тогда миссис Крук громко всхлипнула и, хотя старалась еще выше закинуть голову, все равно по немолодым щекам покатились крупные слезы. Она неожиданно оставила Катю и Мишу, крепко обняла вконец удивленного Ларьку, толкнула его к мистеру Круку, по лицу которого, к ужасу Ларьки, тоже текли слезы, и тот в свою очередь стиснул Ларьку в объятиях.

- А теперь - марш! - хрипло скомандовала миссис Крук. - Уходите! Ну! Я больше не могу…

И ребята пошли. Сначала - кучей, оглядываясь. Ларька и сердитый Гусинский захлопотали, что-то скомандовали. Круки видели, как первый отряд неумело выстроился по пять человек в ряд. Они шли все скорее, потом побежали. Слезы еще не высохли, но ребята улыбались, протягивали руки… Впереди бежал Ларька. Он что-то шарил за пазухой.

Перед ними в длинных шинелях, в остроконечных шлемах с большими красными звездами расступались советские пограничники. Тогда Ларька обеими руками поднял над головой красное знамя краскома, на котором еще можно было разобрать: «Мир - хижинам, война - дворцам!» Иссеченное под Миассом, тонувшее в Тихом океане, накрывавшее погибшего под Нью-Йорком Аркашку…

Говорят, это знамя видели потом на Волховстрое.